- Здесь я и буду жить? - с легким беспокойством спросил Малко.
- Соседняя комната - моя, - подбодрил его Кризантем. - Здесь нас никто не будет искать.
На стуле у кровати стояла большая миска с каким-то молочным блюдом, а рядом - стопка сухих галет.
- Кефир и овсяное печенье, - пояснил Кризантем. - Будем уважать древние традиции и довольствоваться национальной кухней.
Старичок стоял, заложив руки за спину. Малко широко улыбнулся ему и отвесил уважительный поклон. Тот слегка наклонил голову и исчез.
- Кто это? - шепотом спросил Малко.
- Это смотритель храма. Он живет здесь круглый год. Переписывается с другими дервишами, живущими в Европе, рассылает приглашения и распоряжается казной. Самым бедным он оплачивает билет на поезд, чтобы они тоже смогли участвовать в обряде.
- А когда начало?
- Церемония уже началась, - ответил Кризантем. - Сейчас они медитируют, а ритуальные танцы начнутся позже. Танцы - последний этап приближения к Аллаху.
- Понятно.
С удивлением глядя на совершенно серьезное лицо Кризантема, Малко подумал: интересно, прячет ли он свой нейлоновый шнур, когда возносит молитвы к небесам? Слияние двух миров, между которыми он сейчас находился, носило оттенок безумия. ЦРУ и дервиши, взорванный самолет и эта монашеская келья... Временами Малко хотелось ущипнуть себя за руку и проснуться.
Малко сел на кровать и снял пиджак. Эта неожиданная отсрочка могла спасти ему жизнь. Должна была спасти: по дороге в храм у него созрело единственно верное решение. Он собирался как можно подробнее восстановить в памяти материалы доклада. На память он никогда не жаловался: она позволяла ему через много лет вспомнить однажды прочитанные строки.
Затем нужно было связаться с Фостером Хилманом - руководителем группы 5/12, человеком, обладавшим почти президентской властью. Малко надеялся, что Хилман не станет рассуждать так же, как его подчиненные: он был истинным политиком, а не убийцей.
Спрятав под матрац заряженный пистолет, Малко принялся писать. Висевшая под потолком лампочка освещала эту сцену тусклым, мрачноватым светом, и Малко напоминал себе приговоренного к смерти, который пишет в камере последнее послание живым.
Страница за страницей слова ложились на бумагу... Так прошло несколько часов. У Малко уже рябило в глазах. Проголодавшись, он стал грызть галеты и запивать их кефиром, вкус которого показался ему отвратительным. В тот момент, когда он вновь принялся за работу, его внимание привлек легкий шум. Выглянув в окошко, он увидел, что в круглый зал гуськом входят около двадцати мужчин, похожих на того, который впустил его и Кризантема в храм.
Мужчины сели в круг, положили руки на колени и принялись читать молитву. Малко видел, как шевелятся их губы, но слов не разбирал. 'Во всяком случае, - подумал он, - пока что они производят впечатление довольно мирных старичков...'
Глава 15
Стены убежища Малко, казалось; вздрогнули от сатанинского вопля. Мгновенно проснувшись, он нащупал пистолет и направил его на дверь. Однако она оставалась закрытой. Тут раздался второй крик, такой же дикий, как и первый. И Малко, сообразив, откуда он доносится, подскочил к окошку, на ходу натягивая брюки.
Приблизив лицо к металлической решетке окна, он в ужасе отшатнулся.
В метре от него покачивалось жуткое лицо с закатившимися глазами, розовой пеной, стекавшей изо рта на бороду, и с гвоздем, торчащим посреди лба...
Это лицо с длинным ржавым гвоздем, вбитым прямо в лоб, представляло собой невероятную, сюрреалистическую картину. На лбу не было ни капли крови. Малко показалось, что ему все это снится. Но нет: человек был самым что ни на есть реальным.
Одетый в длинную черную робу, он медленно пошатывался взад-вперед, спрятав руки в широких рукавах одежды. Голова его покачивалась, как у лунатика. Позади Малко заметил группу сидевших на подстилке музыкантов. Они дули в диковинные инструменты, издававшие пронзительные протяжные звуки. Один из музыкантов выжидающе застыл перед двумя небольшими барабанами.
Внезапно он ударил в барабаны, исполнив нечто вроде джазового аккомпанемента, и танцор снова огласил зал жутким воплем. Одновременно он вынул из-под складок одежды небольшой позолоченный молоточек и, ни секунды не медля, с силой ударил им по гвоздю...
Малко дернулся так, словно железо входило в его собственную кость. Гвоздь на сантиметр глубже вошел в лоб дервиша. Танцор на мгновение оцепенел, глаза его закатились еще сильнее. Затем он снова закачался с пятки на носок, словно убаюканный разноголосыми звуками инструментов.
- Черт возьми, да он же себя убьет! - пробормотал Малко.
- Не бойтесь, - неожиданно послышался сзади голос Кризантема. Он тоже был одет в длинную черную робу.
- Элько, но ты же, надеюсь, не станешь...
Кризантем с достоинством покачал головой.
- Нет. Тот человек - дервиш-'крикун'. Сейчас их осталось очень мало... ('Неудивительно', - подумал Малко.) Мы не разделяем кое-какие из их взглядов, но очень уважаем этих людей.
- Но он же себя убьет!
Турок покачал головой.
- Нет. Он в состоянии транса. Ему сейчас ничего не страшно. Иногда он растирает свое тело горящими углями, и на нем не остается никаких следов.
- Его, наверное, и пули не берут... - задумчиво проговорил Малко.
- Пожалуй, да, - сказал Кризантем. - Святой человек...
- Хорошо бы научиться этому и нам...
- У нас так не получится. Даже если он откроет нам свою тайну. Это прежде всего результат душевного равновесия. Этот человек не боится смерти.
Малко содрогнулся: раздался новый крик, и молоток загнал гвоздь еще глубже.
- А гвоздь, похоже, длинный, - предположил Малко.
- Восемь сантиметров, - отозвался Кризантем.
- И он не умрет? И не сойдет с ума?
- Нет.
Кризантем, похоже, находил все это вполне естественным. Танцор протяжно взвыл, вращаясь на месте. Его руки медленно поднимались к небу. Он поднял глаза, и Малко прочел в них неземную радость. В этот момент танцор внезапно обмяк и рухнул на спину. Музыка смолкла.
- Умер, - с ужасом прошептал Малко.
- Да нет же! Очнется через несколько часов. Сейчас он в блаженном трансе.
Четверо дервишей осторожно подняли тело 'крикуна' с земляного пола и унесли его головой вперед. Голова висела, как у трупа. Музыканты отложили инструменты.
Малко тряхнул головой, пытаясь сбросить оцепенение.
- Я должен вас ненадолго покинуть, - сказал Кризантем. - Подошло время нашей церемонии. Мне предстоит исполнить ритуальный танец.
Малко и Кризантем находились в храме уже пять дней. Два дня назад Малко полностью восстановил доклад. Написанный им текст почти в точности соответствовал оригиналу. Если бы кто-нибудь решил зачитать данный документ с трибуны ООН, то самоубийства среди высокопоставленных чиновников начались бы раньше, чем оратор успел бы проверить микрофон.
Сразу после окончания работы Малко вложил копию доклада и сопроводительное письмо в конверт и попросил смотрителя отправить все это обычной почтой на домашний адрес Фостера Хилмана. В письме Малко пояснил, что смерть никак не входит в его планы и что в случае продолжения травли он будет вынужден предать документ гласности. После этого убивать пришлось бы слишком многих...
Разумеется, эта копия не имела силы оригинала - здесь не было нужных подписей. Зато были фамилии и подробности. Малко рассудил, что Фостер Хилман не будет рисковать и отзовет убийц. Хотя не исключалась и вероятность того, что Хилман не поддастся на угрозу.
