- В этом-то вся трудность, джентльмены. Дело, как вы понимаете, деликатное, детали не должны всплыть наружу. - Он замялся. - Я не могу назвать имени своего друга, прежде чем с ним не посоветуюсь. А он, я уверен, захочет убедиться в серьезности ваших намерений.
- Ясно, ясно, - быстро согласились друзья. - Но давайте продолжим этот разговор завтра.
Руперт склонил голову в знак одобрения.
- Не хотите испытать счастье в очко? - обратился он к Маргарет Дрейтон.
- Нет. Я и так проиграла много в фараон. Сегодня больше рисковать не могу.
- Тогда позвольте мне быть вашим банкиром. - Руперт галантно поклонился, взял ее ридикюль и высыпал в него те несколько гиней, которые выиграл до этого.
Маргарет рассмеялась, ее глаза распахнулись от удивления:
- Милорд, вы необыкновенно щедры!
- Но я претендую на половину выигрыша. - Он взял ее под руку и повел к другому столу.
За шумом в комнате Октавия не расслышала, о чем они говорили, но от нее не ускользнул блеск золота, пересыпаемого в сумочку Маргарет Дрейтон. Сначала она не поверила собственным глазам, но тут же возмутилась: неужели Руперт разбазаривает их драгоценные средства на шлюху? Что это - плата за обещанную услугу? Деньги вперед?
С трудом, но все же ей удалось скрыть ярость, и она продолжила вести игру с Филиппом, демонстрируя философское равнодушие к поведению мужа. Но когда она услышала смех за спиной, ярость снова затопила ее.
- Триктрак в моем доме! Мне следовало бы его запретить!
- Не сыграете ли с нами, сэр? - заговорила Октавия сахарным голосом. Ставки необременительны. Ведь правда, граф Уиндхэм?
- Совершенно необременительны, - кивнул Филипп и достал табакерку. - Вы позволите? - Он взял ее руку, положил понюшку на запястье и поднес к лицу.
Октавия вспомнила, как то же самое сделал когда-то Руперт, и она еще тогда подумала, что ни одна леди не позволила бы джентльмену так фамильярно с ней обращаться. Но здесь не играли в джентльменов и леди.., по крайней мере в ту благородную породу, которую она знала в Нортумберленде.
В следующую секунду Руперт положил ей руку на плечо - мимолетный жест, подчеркивающий его право собственности на Октавию. По тому, как у Филиппа сузились глаза, Октавия поняла, что этот жест задел его за живое. Руперт, видно, не зря говорил, что Филиппа больше всего привлекает то, что ему не принадлежит, а не то, что можно взять свободно, просто попросив. Воистину запретный плод сладок.
Она радовалась этой теплой и сильной ладони, и в другое время это прикосновение было бы прелюдией того, что произойдет, когда закончится скучный вечер. Но сегодня Октавия не хотела думать о том, как они останутся наедине слишком живо она помнила сцену с леди Дрейтон.
В некотором недоумении Руперт вернулся к игорным столам: ярость, которую он заметил в глазах Октавии, поставила его в тупик.
***
Почти рассвело, когда последний гость покинул дом. Октавия смотрела на комнату, карточные столы с явным отвращением. Руперт разлил в два бокала коньяк.
- Держи. Заслужила, - подал он ей бокал.
- Не хочу, - покачала она головой. - Лучше пойду спать.
- Присядь, Октавия. - Голос Руперта звучал спокойно и ровно.
Октавия бросила на него хмурый взгляд:
- Уже пять часов утра. Я хочу спать.
- Посиди.
Что-то было в нем такое.., в его тоне, что заставило ее повиноваться.
- В чем дело?
- Это ты должна мне сказать. Тебе что-то не понравилось в сегодняшнем вечере. Филипп Уиндхэм? - Руперт спокойно смотрел на нее, его глаза лучились теплотой и озабоченностью.
- Нет.
Он пригубил коньяк.
- Так отчего же ты так разозлилась?
- А ты подумай сам! - Октавия сердито вскинула голову. - Какие еще я могу испытывать чувства, когда вижу, как ты ссыпаешь в ридикюль Маргарет Дрейтон целое состояние? За что ты ей платишь?
Заботливое выражение словно испарилось из глаз Руперта, и его сменило раздражение:
- Неужели ты настолько глупа? Если чего-то не понимаешь, сначала спроси, а потом делай выводы.
- Не смей так разговаривать со мной! - Октавия побелела, глаза метали золотистые молнии. - Я не делаю никаких выводов. Я видела, как ты давал этой женщине кучу золота! И все это видели!
- Именно, - заметил он холодно. - Видели все. Октавия уставилась на него в недоумении:
- Так ты хотел.., чтобы это видели?
- Именно, - снова повторил он. Потом заговорил с резкостью мужчины, который не переносит чужую глупость:
- Если бы ты взяла на себя труд хоть немного подумать, то поняла бы: именно присутствие Дирка Ригби и Гектора Лакросса было причиной моей щедрости с мадам Дрейтон. Мне было нужно, чтобы они заметили, как я сорю деньгами.
Октавия почувствовала себя неловко. Ревность привела ее в такую ярость, а отнюдь не деньги. Догадывался ли Руперт об этом? Октавия предпочла бы, чтобы ее обвинили в глупости, но только не в ревности. Но в следующую минуту она уже поняла, как отвести от себя подозрение.
- Как я могу что-либо понять, если ты ничего мне не говоришь?
Руперт помолчал.
- Мне казалось, ты уже знаешь - я люблю играть с закрытыми картами.
- Тогда нечего пенять, что я делаю глупые выводы. В его глазах появилась изумленная догадка:
- То, о чем ты думаешь, не правда.
Октавия с минуту молчала, разглядывая собственную туфельку, наконец сказала:
- Почему же? Я заметила, как она получила цену, и знаю, что в свое время с ней переспали все придворные мужского пола.
- И ты полагаешь, что я настолько неразборчив, что готов наброситься на лежалый товар? - Руперт пожал плечами. - Ты меня обижаешь, Октавия! И я думаю.., да, я считаю, ты должна за это заплатить. - И злость Октавии куда-то ушла. Она стояла, не зная, что сказать и что сделать.
- Вопрос состоит лишь в том, какую плату я сочту приемлемой? - продолжал поддразнивать ее Руперт, глядя на угли в камине. - Что бы это могло быть? - Он поднял глаза и так посмотрел на нее, что Октавия засомневалась, сумеет ли она выйти из комнаты на собственных ногах.
- Хочешь, чтобы я выбирала сама? - От нахлынувшего желания ее голос прозвучал очень низко.
- Готов выслушать любые предложения, хотя окончательный выбор оставляю за собой.
Октавия облизала губы: мозг бурлил чувственными фантазиями, затмевавшими усталость дня, опасения, недобрые предчувствия и страхи. Больше не имело значения, почему они играют в эту игру, важно было лишь то, что они в нее играют.
- Не подняться ли нам в спальню, сэр?
- Непременно. Мне почему-то кажется, что в спальне тебе будет проще расплатиться.
- Мне тоже так кажется, сэр. - Октавия присела в реверансе, глядя на Руперта снизу вверх из-за развернутого веера. От предвкушения наслаждения глаза ее увлажнились, в каждом изгибе тела - страстное обещание.
Руперт торжественно взял ее за руку:
- Идемте, мадам.
Глава 12
- Граф Уиндхэм, миледи! - донесся как всегда назидательный голос Гриффина. - Вы дома?
- Да, Гриффин, проведи его в зал. Я сейчас выйду. - Октавия отложила газету, которую читала отцу. - Извини, папа.
- Конечно, конечно, - ответил он ласково. - Иди, делай что следует. Я вижу, дверной звонок просто не замолкает. Мне кажется, вы стали очень популярной парой.
