- Да, - скромно согласилась дочь, расправляя складки на юбке розового муслинового платья. - Но это потому, что мы новые люди на сцене, а общество обожает новизну. - Она оглядела себя в зеркало.
- У Уорвика большие доходы, - заметил Оливер. - Это видно по его гостеприимству.
Октавия взглянула в зеркало на отца. Закидывает удочку? Вряд ли. Это не в его характере.
- Он богатый человек, папа. Не хочешь прокатиться? Сегодня превосходный день.
- Спасибо. Я, как обычно, прогуляюсь. Иди, твой гость заждался.
Октавия поцеловала отца и выпорхнула из комнаты. В повседневной жизни Оливер всегда разбирался плохо, а после несчастья и вовсе перестал замечать окружающую действительность. Однако в последнее время отец вернулся к реальности. Что будет, если он начнет интересоваться хитросплетениями их домашней жизни? Как придумать хоть сколько-нибудь удовлетворительное объяснение скоропалительному браку, неожиданному возврату богатства и возвращению в Хартридж Фолли? Октавия могла только надеяться на то, что отец поверит любому ее объяснению, как это было раньше.
Но все это пока еще в будущем, говорила себе Октавия, сбегая по лестнице вниз. А настоящее требовало напряжения всех сил.
На нижней ступеньке она перевела дыхание. Если Филипп Уиндхэм пришел один, а Октавия подозревала, что это именно так, то сегодня состоится их первое свидание.
Слуга растворил двери, и Октавия, приняв соответствующее выражение лица, вошла в зал.
- Граф Уиндхэм! Какой неожиданный сюрприз? Филипп оторвался от созерцания улицы за окном и, приставив лорнет к глазам, принялся изучать хозяйку. Наконец граф поклонился:
- Я в восхищении, мадам. Вы одеваетесь с безукоризненным вкусом.
- А вы знаток дамских нарядов? - колко поинтересовалась Октавия.
- Я разбираюсь в том, что мне нравится. - Он тепло пожал ее руку. Извините, если моя бесцеремонность вас обижает, но при виде вас сразу забываешь об условностях.
- О, сэр, а я думала, что вы выше банальных комплиментов, - игриво упрекнула графа Октавия. - Мы оба знаем, какова их настоящая цена.
- Уверяю вас, то, что я говорю, не пустые комплименты. - Он пристально смотрел на нее, и снова возникло неловкое чувство, что есть в нем что-то знакомое.., знакомое, но в то же время злое.
- Тогда я их принимаю с той же доброжелательностью, с какой они были сказаны. - Октавия обворожительно улыбнулась. - Хотите шерри?
- Благодарю вас. - Октавия дернула за шнурок колокольчика. - Я пришел за долгом... Могу я у вас его потребовать?
- Конечно. - И, обратившись к вошедшему дворецкому:
- Гриффин, пожалуйста, шерри. Его светлость дома?
- Нет, миледи, лорд Руперт уехал к портному. - Дворецкий поклонился и вышел.
Знал ли об этом граф Уиндхэм заранее?
- Итак? - повернулась к нему Октавия. - Я ваша должница? Я запамятовала, кто проиграл партию.
- Вы, мадам. Две. - Она не могла разобрать выражение его глаз. - Две из трех.
- У меня никудышная память. Поставь на стол, - обратилась она к дворецкому. - Я сама налью графу. - Как только дверь за слугой закрылась, Октавия разлила вино по бокалам. - Так за что мы выпьем?
- За выигрыш и за проигрыш. - Филипп поднял бокал. - И за будущие игры.
Октавия улыбнулась и пригубила шерри.
- Вы оспариваете свой долг, леди Уорвик?
- Ни в коем случае. - Октавия покачала головой. Господи, как же можно целовать мужчину одними губами? Как пережить эти неприятные минуты?
Она этого не знала. В своей жизни она целовала лишь одного мужчину, и душа и разум неизменно сливались с телом, когда она прижималась к Уорвику.
Филипп притянул ее к себе, взял пальцами за подбородок, приблизил губы к ее губам.
Октавия говорила себе, что следует ответить на поцелуй. Она ничего не добьется, если станет ждать, как истукан, пока все кончится. Вздохнув, она закрыла глаза и ответила на поцелуй. Язык Филиппа тут же отозвался на приглашение, и она ощутила во рту привкус вина и присутствие чего-то мускулистого. Он крепко прижал ее к себе.
Касайся его! Шарь руками по телу! Может быть, нащупаешь то, что ты ищешь!
Октавия, словно в ответном порыве желания, провела рукой по груди в поисках кармашка, обследовала бедра. Филипп застонал и внезапно впился зубами в ее нижнюю губу. Октавия, ощутив вкус крови, инстинктивно попыталась освободиться из его объятий, но граф стискивал ее с такой силой, что Октавии никак не удавалось упереться ему рукой в грудь. По всхлипываниям, раздававшимся совсем рядом с ее лицом, она поняла, как велика его страсть.
Она задыхалась в огне его нетерпения, билась, точно птица в силке. Но вдруг краем уха различила, как хлопнула входная дверь. Прошло совсем немного времени, и дверь хлопнула снова.
Нутром Октавия почувствовала, что это Руперт - все успел сделать и теперь вернулся. Но увидел, что происходит в доме, и потихоньку ушел, потому что понял, что она делает свое дело - то самое, на которое так опрометчиво согласилась. Соблазняет его врага. А Руперту было не важно, что губы, недавно отвечавшие ему с таким жаром, теперь целует другой мужчина - человек, которого он ненавидел.
Для него это не имело никакого значения. Ведь если бы было по-другому, он не стал бы терпеть.
Октавия боролась из последних сил, и Филипп Уиндхэм наконец отстранился.
- Вы сопротивляетесь? Но секунду назад были пылки, как и я!
Лицо графа горело, глаза сверкали, зубы и подбородок алели от крови. Октавия невольно отшатнулась: в этот миг он напоминал ей зверя.
- Вы меня пугаете, милорд. Такая страсть! - кротко проговорила она и отвернулась, чтобы глаза не выдали ее отвращения. - Я не привыкла к такому. Она потрогала нижнюю губу.
- Значит, ваш муж не так страстен! - В смехе Филиппа слышались презрение и похвальба. - Вот я, дорогая, покажу вам, на что способен мужчина. В вас есть страсть, я это чувствую. И вам нужен мужчина, способный ответить на нее.
- А вы такой мужчина и есть?
- Конечно!
Глупый, надутый индюк! Несмотря на отвращение, Октавия чуть не рассмеялась. Тщеславный человек! Неужели он считает, что способен заткнуть за пояс Руперта Уорвика во всем?
- Имейте ко мне снисхождение, милорд, - взмолилась Октавия. - И простите сейчас мне нужно прийти в себя, перед тем как вернется муж.
- Ради Бога! - с готовностью согласился Филипп, как будто само собой разумелось, что после сногсшибательного поцелуя Филиппа Уиндхэма женщине требовалось время прийти в себя. - Вскоре увидимся. - Он погладил ее по спине, рука задержалась на ягодицах.
Октавия наконец осталась одна. Взглянув в зеркало, она увидела, что губа распухла. Тело ломило, словно своими кольцами ее обвивал питон. Внешняя хрупкость Филиппа Уиндхэма оказалась обманчивой - теперь она знала, что на самом деле граф был сильным мужчиной.
Скрип двери заставил ее обернуться - на пороге стоял Руперт. С непроницаемым выражением лица он помедлил у порога и наконец произнес:
- Значит, ты начала.
- Как видишь, - ответила она спокойно, даже равнодушно и пригубила шерри. Вино обожгло израненную губу.
. - Это хорошо. - Он потянулся к бокалу.
- Ты приходил и раньше? - Голос Октавии чуть дрогнул. Она сделала еще глоток, надеясь, что вино поможет ей справиться с водоворотом страхов, отчаяния и разочарования, вынесет наконец в спокойную воду холодного расчета.
- Да, и почел за лучшее удалиться, - ответил Руперт, не оборачиваясь.
Когда он увидел Октавию в объятиях брата, кровь ударила ему в голову. Он и сейчас никак не мог справиться с собой. А при виде ее распухшей губы и растрепанных волос испытал такой гнев, что только долгие годы мучительных тренировок позволили сохранить самообладание. Октавии незачем знать, что он чувствует на самом деле.
