- Новое свидание назначили? - спросил он небрежно.
- Конкретно нет. Но готова спорить, что Уиндхэм долго не утерпит и придумает что-нибудь сам. - Октавия чувствовала себя так, точно была на экзамене, а строгий наставник проверял ее знания. - Я пыталась его ощупать, но ничего не нашла. Мне было бы легче, если бы ты сказал, что я ищу. - Она снова наполнила свой бокал.
Руперт достал из кармана маленький шелковый мешочек, открыл его и вытряхнул содержимое на стол:
- Вот это.
Октавия впилась глазами в предмет - маленькое, искусно сделанное серебряное колечко сверкнуло в солнечном луче.
- Какое крошечное! - Она сжала кольцо между пальцами. - У Уиндхэма такое же?
- Их два. Вот тут есть устройство.., с помощью которого его можно открыть.., спрятано в глазу птицы. - Он показал мастерски выгравированного орла. - Слишком миниатюрно для человеческих пальцев. Нужна булавка.
- Ножницы подойдут? - Октавия порылась в корзинке с работой для вышивания и достала небольшие ножницы.
Руперт осторожно вставил острый кончик в глаз. Колечко раскрылось.
- То, что у Уиндхэма, соединяется с этим, и получается кольцо, которое можно надеть на палец взрослого мужчины, - объяснил он и зачем-то прибавил:
- Нетолстый палец.
- И что это означает? - Октавия взглянула Руперту в лицо, но, только что открытое и дружелюбное, при ее вопросе оно померкло. Дверца захлопнулась.
- Этого тебе не нужно знать. - Он закрыл кольцо и спрятал его в мешочек.
- Разве я не имею права?
- Будешь иметь, если заслужишь.
В его словах прозвучало такое холодное пренебрежение, что Октавия осеклась. Она ни на что не имела права, кроме того, что он ей обещал.
- Послушай, Октавия. - Тон Руперта изменился, стал почти мягким. Он взял ее за руку. - Я не могу рассказать тебе больше, чтобы окончательно не смутить твои мысли. Если ты узнаешь, что лежит между мной и Уиндхэмом, то можешь нечаянно выдать тайну. И тогда он догадается о правде - настолько невероятной, что поначалу даже не поверит. В этом случае весь наш план пропадет. Сейчас тебе надо знать лишь то, что ты должна знать. Верь мне, Октавия, когда все окажется позади, ты узнаешь все. Это я тебе обещаю.
Тогда узнает и Октавия, и целый мир. Он зажал ее лицо меж ладонями и улыбнулся, словно его улыбка могла развеять ее разочарование и обиду, стереть следы поцелуев Филиппа.
- Доверься мне.
- Хорошо, - нехотя согласилась Октавия. - Хотя работать впотьмах очень трудно. Почему ты считаешь, что я могу проговориться, если узнаю правду?
Руперт вздохнул:
- Кроме себя, я этот секрет не доверяю никому. Но если ты хочешь расторгнуть наше соглашение, я согласен.
- Разве я могу? Мы зашли слишком далеко.
- Я тоже так думаю, - серьезно согласился Руперт. - Но пойми, Октавия, я тебя ни к чему не принуждаю.
Конечно, нет, горько думала она. Не принуждает. Но если она не выполнит свою часть сделки, он не выполнит свою. И тогда придется забирать отца и снова перебираться на грязную, убогую улицу в Шордиче. Вернется прежний ужас от сознания того, что надо лазить в толпе по карманам. И раньше это было непереносимо, а теперь - просто невозможно.
В ответ она лишь посмотрела на него, и сердце Руперта сжалось от той правды, которую он увидел в ее глазах. Он мог бы ее освободить. Одним словом. И сам расправиться с Гектором Лакроссом и Дирком Ригби. Те уже сейчас на коленях умоляют, чтобы он захлопнул за ними дверцу ловушки. Ему это ничего не будет стоить. Более того, принесет известное удовлетворение: он рассчитается с бесчестными и жадными проходимцами.
Но уже в следующее мгновение он вспомнил годы скитаний, нищету, человека, имя которого он теперь носил. Настоящий Руперт Уорвик был истинным мошенником, непокорным закону вероотступником. Он пользовался алчностью и тщеславием людей - но никогда их беззащитностью, - чтобы достать денег для себя и своего молодого спутника.
Руперт Уорвик спас Каллума Уиндхэма от позорной смерти в лачуге в Кале. Спас от отчаяния и научил всему, что знал. Но погиб в пьяной ссоре в таверне в Мадриде. Умирая, он завещал молодому другу вернуться домой и забрать все, что по праву принадлежало ему. Потому что жизнь, которую вел сам Руперт Уорвик, нельзя было назвать жизнью.
И вот Каллум, взяв себе имя наставника, вернулся на родину. И теперь ему необходима помощь Октавии, чтобы отомстить за Джерваса.., и годы своего нелегкого бродяжничества.
Не в состоянии видеть мольбу в ее глазах, Руперт отвернулся. Он знал, что Октавия сделает все, что нужно. Она обладает смелостью и решительностью.
- Держи меня в курсе своих дел с Уиндхэмом, - произнес он с обычной прохладцей. - Я желаю знать, где и когда вы намерены встречаться.
- Зачем?
- Затем, что хочу за тобой присматривать.
- Ты думаешь, он опасен для меня?
Руперт почувствовал язвительные нотки в ее голосе, но спокойно ответил:
- Нет, если бы я так считал, мы бы действовали по-другому.
- А если он меня поймает, когда я буду чистить его карманы?
Руперт нахмурился:
- Нужно, чтобы этого не произошло. Ведь раньше тебя не поймали ни разу. Почему это должно случиться сейчас?
Октавия пожала плечами:
- Риск всегда существует, а я давно не практиковалась.
- Ну так начни сейчас, - коротко заметил он, - прежде чем идти на серьезное дело.
- И как ты это себе представляешь? - насмешливо спросила Октавия.
- Можешь немного пошерстить гостей. А добычу где-нибудь оставишь, чтобы они подумали, что сами обронили пропажу.
- О! - Октавию поразило, как точно он воспроизвел ее собственный план.
- Неплохая идея?
Раз мысль была ее собственной, не согласиться с ней было глупо.
- Что ж, думаю, подойдет. Хотя красть у собственных гостей как-то не очень красиво.
- Не красть, а брать лишь на время, - поправил ее Руперт. Он взял в ладони ее лицо, указательным пальцем погладил губы. - Иди умойся и причешись. Сразу почувствуешь себя лучше.
- Стоит после того, как тебя тискали отвратительные руки, - не выдержала она. Глаза Руперта потухли.
- Тебя никто не принуждает, - снова повторил он. - Раньше тебя эта перспектива нисколько не беспокоила. Так отчего же так тревожит сейчас?
Тревожит, потому что тебе нет, кажется, дела до того, что я должна совершить. Тревожит оттого, что я не шлюха. А когда хладнокровно соглашалась соблазнить Филиппа Уиндхэма, еще не знала, что значит сливаться в одно целое, когда ты становишься мной, а я тобой. Вот почему меня это тревожит.
Но ничего подобного Октавия вслух не сказала.
- Ладно, все в порядке. Просто немного испугалась. Руперт постарался скрыть облегчение.
- Раньше начнется, раньше и кончится. Пойду зайду к твоему отцу. У букиниста на Чаринг-Кросс отыскался древний томик 'Достопамятных мыслей' Ксенофонта. Он его, наверное, заинтересует.
