недоставало все мрачные прошлые недели.. Смелая, отзывчивая, добрый товарищ. Такой он ее полюбил и в такой нуждался.
Одновременно наступило иное прозрение: Октавия не могла бы так быстро вызвать Бена и прийти к нему на помощь сама, если бы Филипп принудил ее продолжить свидание.
- Дорогая, ты настоящий ангел-хранитель, но лучше бы тебе сюда не приходить. - Сказав это, Руперт сразу же понял, что лжет. Но он не должен допустить, чтобы она подвергала опасности свое здоровье и репутацию.
- И ты полагал, что я не приду? - возмутилась Октавия, но выражения ее лица под плотной вуалью Руперт разглядеть не мог.
- Я думал, что в тебе больше здравого смысла. - Он остановился, перевел дыхание, стараясь не обращать внимания на боль в лодыжках. Сколько еще тащиться до свежего воздуха и света?
Охранник, видимо, не заметив, что они задержались, уходил вперед, и Руперт заговорил едва слышно:
- Держись от меня подальше. Нет никакой необходимости себя компрометировать. Моего настоящего имени никто не знает, и до суда оно вероятнее всего не всплывет. К этому времени вы с отцом будете отсюда далеко. Уезжай в Нортумберленд. Слухи о приговоре и казни грабителя с большой дороги туда не дойдут, да и никто ими там интересоваться не будет.
- Не говори так, - зашептала она сердито. - К тому же я вовсе не скомпрометирована - под этой вуалью меня никто не узнает. Мало ли кто пришел. К заключенным постоянно являются посетители.
- Эй вы, там! Ну-ка сюда! Или я подумаю, что вы так любите кузена, что хотите оставить его внизу! - Тюремщик поднял выше фонарь.
- Неотесанный грубиян, - пробормотала Октавия. - Обопрись на меня, Руп.., то есть я хотела сказать, Ник. Клади руку на плечо.
Руперт горько улыбнулся, но не воспользовался ее предложением. Он постарался развеять черные мысли и стал думать о том, что он скажет Бену, когда его увидит. Хозяин таверны, должно быть, спятил, если взял с собой в Ньюгейт Октавию. И не только взял, но позволил спуститься в пропитанное заразой подземелье.
В конце холодного, сырого коридора показалась винтовая лестница.
- Ты сможешь забраться? - с беспокойством спросила девушка.
- Вниз же я спустился, - поморщился Руперт. На самом деле он спускался не сам. Сыщики просто столкнули его с самого верха.
Подъем оказался труднее, чем он ожидал, и когда они наконец оказались на верхней площадке, пот катил с него градом.
Но там был свет и воздух, хотя и спертый, пропитанный запахом человеческих нечистот. Однако в нем все же ощущалось движение - легкий ветерок проникал в окошки под потолком. По сторонам коридора располагались переполненные камеры, и сейчас в зарешеченные двери выглядывали отвратительные лица, Октавия смотрела под ноги, благодарная вуали за то, что та скрывала ее от косых взглядов. Им кричали, большинство заключенных ругались, и лишь немногие сочувствовали бедственному положению Руперта.
Тюремщик отворил дверь в торце коридора, и они вышли в небольшой внутренний дворик. Сейчас он был пуст - узников на ночь загнали в камеры. Руперт с наслаждением вдохнул теплый вечерний воздух. Подражая соловью, вовсю заливался дрозд, и Руперта пронзило ощущение хрупкой ценности жизни.
- Сюда. - Охранник указал в проход между двумя корпусами тюрьмы. Он вел к тюремным воротам, где на самом пороге темницы стояло маленькое здание. Руперт сразу его узнал - там ему надели кандалы.
Внутри багровым заревом мерцал кузнечный горн. При их появлении из-за мехов показался коренастый лысый человек.
- Сшиби их, Джо, - попросил охранник и плюнул в пыль.
Кузнец, не задавая никаких вопросов, просто указал на стоящую в середине помещения наковальню. Руперт поставил на нее правую ногу - тот два раза махнул молотком, и кандалы распались. То же самое проделали и с левой ногой, но на сей раз с помощью разогретых докрасна щипцов.
У стоящей в дверях Октавии замерло сердце: она ждала, что горячий металл вот-вот коснется ноги любимого. Но звенья цепи засветились красным и распались, и Лорд Ник оказался на свободе. Так же обошлись с кандалами на руках, и Руперт с наслаждением повел плечами.
- Когда повезут в Олд Бейли, придется снова надеть, - заметил тюремщик. Но пока ты платишь приличные деньги, будешь сидеть в богатой части и ходить свободно. Конечно, до тех пор, пока тебя не переведут в камеру смертников.
Последнее было сказано с прямотой очевидного факта, но Руперт постарался тут же выкинуть эти слова из головы.
Значит, его переводят в богатую часть, где джентльмены должны расплачиваться за относительные удобства и уединение. Цена составляла три гинеи. Руперт сам платил за Джеральда Аберкорна и Дерека Гринторна. И к ним еще десять шиллингов и шесть пенсов еженедельно за койку.
Вместе с Октавией они поднялись по лестнице наверх. Там в коридор выходили двери просторных и светлых комнат. Воздух был свеж, а из-под запертых на ночь дверей раздавался звон бокалов. Тюремщик открыл одну из них.
- Сюда, Лорд Ник. Благодари друзей. У тебя будет комната на одного. - И игриво подмигнул. - Оставляю вас вдвоем. Когда леди захочет уйти, я внизу, у ворот.
- Двадцать восемь шиллингов за неделю, - мрачно проговорила Октавия, когда шаги тюремщика замерли на лестнице. - Но зато комнату ни с кем не придется делить.
Она откинула вуаль и пристально посмотрела на Руперта - золотистые глаза сияли на смертельно- бледном лице.
- Хорошо, - согласился он, оглядывая свои владения, Обычно в этой камере содержали четверых - отсюда такая высокая плата.
- Здесь есть еще прачка. Она будет стирать и ухаживать за тобой, - с той же мрачной сосредоточенностью объясняла Октавия. - Еду станешь получать с личной кухни начальника тюрьмы. Ну что, доволен?
Руперт криво усмехнулся:
- Насколько может быть доволен человек в тюрьме. Послушай, Октавия, ты не должна больше сюда приходить.
- Не говори глупостей! - возмутилась она. - Сядь-ка лучше и посиди. Я вытру тебе кровь со лба. Ужин и вино Бен заказал в таверне напротив.
Октавия усадила его на стул и осторожно разобрала слипшиеся от крови, перепутанные волосы.
- Негодяй! - кипятилась она, наливая в кувшин горячую воду. - Какое он имел право тебя бить?!
- Как тебе удалось улизнуть от Филиппа? - Руперт не стал с ней спорить. Голова болела слишком сильно, а ее прикосновения охлаждали лоб и успокаивали.
- Очень просто. - Она прикусила нижнюю губу и сосредоточенно нахмурилась. - Сказала, что у меня месячные... Наступили от испуга раньше времени.
- Октавия! - рассмеялся Руперт, но тут же поморщился от пронзившей голову боли.
- Подействовало здорово. - Девушка продолжала распутывать длинные пряди волос.
На секунду радость от того, что они снова вместе и рухнула преграда, разделявшая их последние недели, заслонила мрачные обстоятельства встречи. То, что когда-то казалось жизненно важным, сейчас представлялось пустым, и оба не могли понять, как такие мелочи могли их разделить. Но все в жизни относительно, и в печальной обстановке тюрьмы мало что могло показаться значимым.
- Привет, Ник! Рад, что тебе есть над чем посмеяться, - раздался хмурый и озадаченный голос Бена. Он прошел в комнату и поставил на стол корзину.
Руперт улыбнулся другу:
- Дружище, в моем положении либо смеяться, либо плакать. - Он протянул руку, и Бен сжал ее своими большими ладонями.
- Что же делать? - как-то безнадежно спросил он. - Буду искать лучшего адвоката.
- Не надо тратить деньги на адвоката, - покачал головой Руперт. - Ты не хуже меня знаешь, что это
