- Не летай больше, ты уже исчерпал себя на небе. И тем более, что (приблизилась к нему вплотную и тихо сказала) никакого космоса и не было. Разве нет?
Гагарин опешил, как будто увидел говорящую змею. Он попытался улыбнуться, но получилось что-то непонятное. Он еле вымолвил:
- Что?...
- А что, Юра, ведь это знает только узкий круг партийных людей. Но от меня этого не скроешь. Ты же ведь не летал в космос, и я это знаю. Стране надо было выдумать космонавта, и она его выдумала. Вот и все. А снимки вы сделали с космодрома, там просто имитировали первый полет в космос. Вот так вот, товарищ герой.
Гагарин закрыл лицо руками, и сквозь пальцы взглянул по сторонам.
- Да ты не бойся, я не скажу никому. Но не летай больше. Небо на тебя обиделось. Ты сломал и перепутал всю астрологическую картину мира. У тебя на земле дел по горло. Не летай, Юра...
- Но...это...ж...
- Это Юра, как у Блока, не читал? Примерно звучит так:
И будет миг, когда ты сгинешь
Еще в иные небеса
И в новых небесах увидишь
Лишь две звезды - мои глаза.
- Не обгоняй бегущего впереди, Юра, слышишь? А вдруг он бежит не в ту сторону!
И почаще улыбайся, это всех раздражает (помахала ему рукой).
Гагарин ехал в Москву. Стихи и последние слова Амалии врезались в память. ''Не летай, не летай, а что делать - то? Нет, это не женщина, это мутант, откуда она знает про этот великий обман, про эту дикую мистификацию. Ведь она права, космоса ж ведь не было... Нет, все, я герой, герой! И все, бля! ''
27-го марта 1968-го года Юрий Гагарин во время тренировочного полета на двух-местном истребителе МИГ-15, не сумев справиться с управлением врезался в землю. Самолет взорвался. Рядом с ним находился инструктор по полету, полковник Серегин. Последнюю ночь они с Серегиным остались вместе. Прямо перед вылетом Серегин успел сообщить товарищам, что Гагарин ночью бредил, кричал одно и тоже:
- Амалия, я твою маму..., ты была права, сучка, они зовут меня в небо,... не знаю, ...у меня сердце болит...они зовут и зовут, я их вижу, но Луна, Луна,... она прекрасна...Амалия...
ГЛАВА 12
1975-й год. Эдвард Герек
Каждую неделю, а иногда два раза в неделю, на мою электронную почту поступает текст такого содержания: ''Как настроение, шеф? Есть информация для тебя!'' Я сам создал такую систему, при которой вся нужная и полезная информация стекается, идет ко мне как медведь на желудь.
Нижеследующий материал я изложу в том виде, в каком слышал его от одного человека, приславшего его на мой интернетовский адрес. А он, по его словам, слышал это от своего друга, который узнал подробности от своего отца. Ну и так далее. Это исторический факт, а не вымысел, уверяю вас.
Ну, привет Варшава!
Утром воскресного дня Еже Машталер проснулся в подъезде дома от головной боли. Он был бомж, нищий, оборванец. Но когда - то Еже работал на хорошей должности, имел положение в обществе. А сейчас у него не было даже своего дома, своей крыши над головой. Спал и ел, где попало. Вчера он нашел банкноту в 1000 злотых (а может и украл), и напился страшно, дым коромыслом шел. Кое - как дополз до ближайшего подъезда и заснул. Естественно, сегодня надо похмеляться, иначе он не выдержит, он сам себе этого не простит. Как же без этого - то? Ему в этот момент казалось, что голова его приобрела яйцеобразную форму, или напоминала мяч от регби. Бум - бум - бум, шумела голова. Лицо было помятое, даже утюг не помог бы ему, чтобы погладить щеки и лоб. Пока Еже спускался вниз, на уже ярко освященную солнцем улицу, трижды чуть не вырвал. В общем, он пошел пить. Не знал он бедный, что эта утренняя прогулка закончится для него плачевно.
В то же утро глава Польской Народной республики Эдвард Герек проснулся с каким-то странным ощущением. Ночью он видел сон, где его покойная мать пророчила ему встречу с каким-то типом, от которого якобы он услышит добрый, полезный совет. Он сейчас нуждался в совете, поддержке. Он вспомнил все неприятности, случившиеся с ним за все годы правления страной.
''Да, мои грехи даже смерть не смоет. Нехорошо. Развалил экономику Польши, пляшу под советскую дудочку, хотя плясать под их дудку тоже не удается. То музыка не та, то исполнители. Нет, я торможу развитие своего народа. Мерзко, страшно''. Он почувствовал себя очень жутко, неуютно. Надо бы в церковь сходить, вспомнить Бога. Причем сделать это надо не официально, без шума. Ему захотелось ощутить себя в новой личине, в качестве простого гражданина.
Переодевшись в обычного пана Эдвард Герек вышел на улицы Варшавы. И он не знал, что утренний обход по Варшаве завершится для него не совсем обычно (мягко говоря).
Бомж и король, нищий и царь, гуляючи по городу направлялись навстречу друг другу. Невероятно! Но они шли будто на свидание, на давно запланированную встречу.
И вот случилось то, чего меньше всего ожидаешь. Это был непонятный каприз судьбы.
Было воскресное утро, потому и народу было мало. Благо, погода была приятная. Май месяц, сады цветут, пахнут. Зацвела черемуха и ягода, поспел картофель. Сзади и сбоку от Герека, в метрах 30, шла целая ватага (человек 7-8) сотрудников его охраны. Простым польским прохожим даже в голову не приходило, что мимо них проходит сам Эдвард Герек, 1-й секретарь Польской коммунистической партии. Герек со многими кланялся, снимая шляпу, и те отвечали взаимностью, хотя и не узнавали его. Лишь однажды двое граждан, один из которых был будущий Президент Польши Войцех Ярузельский, раскланявшись с Гереком, пройдя метров 20, обернулись и посмотрели ему вслед.
- Слышь, Войцех, этот пан смахивает на Герека, нет?
- Мне тоже так показалось. Но нет, не может быть. Он сейчас сидит у себя во дворце, и думает, как еще пососать у народа кровь. До чего он довел Польшу.
А Герек улыбаясь и наслаждаясь весенним воздухом, продолжал гулять, потом спустился к набережной, к реке Висла. Он посмотрел на неспешно бегущую воду. ''Вот бы потопить Варшаву, и потом смотреть на эти дома под водой, любоваться ими. Было бы интересно', думал Герек. И вдруг он натолкнулся на нищего. Это был грязный оборванец, весь в лохмотьях, с седой бородой. У него тряслись руки, глаза были отчаянные.
- Панове, подайте бывшему дворянину на хлеб.
Герек протянул ему 50 злотых. Тот с изумлением взглянул на деньги, потом на отходившего Герека, и заорал:
- Сволочь, гад! Держите его, люди добрые, ловите. Вор он, вор!
Герек опешил. Ему впервые стало страшно. ''Как? Ведь он сделал доброе дело, а его позорят''. От криков нищего прохожие стали озираться на Герека, который заспешил побыстрее ретироваться от этого места. В жизни все имеет свою цену, даже подачка. Дача взяток без умысла - оскорбление.
- Ловите, ловите его! Это гад, гад! Держи его!
Почти вся улица косо поглядывала на Герека. Он был страшно разгневан, ему даже показалось, что некоторые прохожие узнали его. Они оживленно шушукались между собой, показывая рукой на него. Герек так быстро удалялся по улице, что его охрана еле поспевала за ним. Среди мелькавших мимо людей Герек узнал одну особу. Это была его старая знакомая, пани Кречковская. Она тоже узнала его. Она даже узнала бы его в Африке, среди туземцев. Они встретились взглядами буквально секунду, может две. Он быстро прошел дальше, а пани остановившись, обернулась вслед, прошептав про себя тихо: 'Господи, Эдвард? Что с ним?'' Ее раздумья оборвал неугомонный крик нищего?
- Сволочь, гад!!!
Пани Кречковская перевела взгляд на нищего, потом опять на убегающего Герека, и опять ничего не поняла. '' Что происходит?''
Наконец-то Герек успел оторваться от этого проклятого проходимца, который спутал его с кем-то, обознался, а может нет. А может он узнал его, Эдварда Герека. Боже, неужели он в таком плачевном состоянии.
В таких горьких раздумьях он подошел к городской католической церкви. Хоть коммунисты были атеистами, все же в подсознании своем был верующим. Его встретил священник в длинной черной сутане.
- Панове, прошу сюда. Вы хотите исповедаться?
