Меня оставили в покое. Я смежил веки и задремал.
А через несколько часов проснулся, как от толчка. Мой взгляд уперся в экран внешнего обзора.
Над Пифоном стояла ночь. Бортовые огни ближайших кораблей освещали ровную бетонированную площадь перед моими звездолетами. Людей вокруг не было. И вдруг раздался голос Торнадо:
- Включите обзор небесной сферы, сэр.
Я автоматически последовал совету. И замер перед экраном.
Над космодром завис 'линкор'. Тот самый, что был на Корриде.
Как я его узнал? По вмятинам на корпусе. И по красно-рыжей пыли Корриды, въевшейся в паутину трещин так прочно, что даже маневры в атмосферах планет, полет в Космосе и нырки в гиперпространство не смогли ее оттуда удалить.
'Линкор' опознал и Торнадо.
- Это он? - спросил я кибера.
- Да, сэр. Визуально я определяю, что данный космический корабль полностью идентичен кораблю, покинувшему планету Коррида после ведения боевых действий с целью захвата владений мистера Уокера. Картины внешних повреждений корпуса 'линкора' на Корриде в момент его отлета и наблюдаемого нами сейчас 'линкора' абсолютно совпадают.
Лотта! Она там! Это было несомненно!
Несомненно, что 'линкор' возвращался с Корриды. Я обогнал его на пути к Пифону. Если бы дело обстояло иначе, если бы он прибыл на космодром раньше меня, то сейчас стоял бы на приколе и подвергался бы тщательному ремонту. При наложении табу на взлет: таковы правила Земной Системы, а, следовательно, и правила Пифона. А ремонт, которого требовал раненый звездолайнер, невозможно провести за двое суток. Значит, если 'линкор' завис над космодромом для приземления, он с момента нашего расставания не садился на Пифон. Он только что прилетел.
Возможно, по дороге домой 'Монстры' куда-то завернули, выполняли попутно какую-то работу. Возможно, повреждения, которые 'линкор' получил на Корриде, оказались намного серьезнее, чем я предполагал.
Так или иначе, я оказался быстрее. И теперь смотрел на ненавистный корабль, прожигая взглядом обшивку его корпуса. Пытаясь заглянуть внутрь хоть одним глазком! - и увидеть, что творится с моей несчастной дивой.
В тот момент я понял, что этой ночью выключу сферу 'кармана' и выйду из звездолета.
Чем бы мне это не грозило. Чего бы мне это не стоило.
'Линкор' опустился на космодром где-то в километре от меня, его ромбовидная верхушка с габаритными огнями возвышалась над рядами космических кораблей и служила мне прекрасным ориентиром.
Я еще раз оглядел видимое пространство вокруг моих звездолетов. Ни души. Все было правильно: космодромы на Земле уже давно не патрулировались. Периметры столь обширных охраняемых объектов, как стадионы, строительные площадки, аэропорты и космодромы, контролировались лазерной сигнализацией. Ясно, что и на Пифоне был установлен такой же порядок. Я всмотрелся внимательнее в пространство над краем посадочной полосы и обнаружил тончайшие, еле видимые красные нити лазерных лучей. Они тянулись плотными горизонтальными рядами от земли до неба.
Вряд ли мне попадется кто-нибудь на пути к 'лайнеру' в такое время, подумал я. Если только какой- нибудь ночной мечтатель, вылезший из звездолета смотреть на звезды. Но, как я видел, на Пифоне все мечтатели превращаются в очень практичных людей...
Ночь есть ночь. Режим есть режим. Ночью нужно спать, так как завтра предстоит много работы.
А если меня все-таки и увидит на экране внешнего обзора дежурный оператор с какого-нибудь корабля... Он не сумеет определить, что я - враг. Я землянин, я - на Пифоне. Следовательно, я свой. Мне надо только одеться в форменный костюм.
Я стянул с себя пиджак и брюки, облачился в пилотный комбинезон, взял в руки бластер и рацию. Скомандовал Ланцу:
- Прекратить работу встроенного обрудования!
- Команда выполнена, сэр, - хладнокровно ответил он.
И я сразу же почувствовал тошнотворное чувство тревоги. То самое чувство, которое овладело мной на подлете к Пифону. Протоплазма взяла меня в свои гипнотические объятия.
К счастью, они оказались не сильнее тех, в которые я попал в ста тысячах километрах от планеты. Они были довольно деликатны, и несведущим человеком подобное воздействие вполне могло быть списано на плохое самочувствие. Это объясняло, как на удочку тривиального внушения попали первые жертвы терракотовой плазмы - разведчики Дальнего Космоса.
Я энергично подышал, хлопнул в ладоши и стряхнул с себя липкие объятия гипноза. И обратил внимание, что из динамиков Ланца доносится легкий гул и далекий перестук механизмов. Звуки внешнего мира стали мне доступны. Подпространственный 'карман', ограждающий меня от них и от опасности, перестал существовать.
В реальности Пифона появились два лишних звездолета. Вылупились из пустоты.
Путь на космодром был свободен.
'Зачем он тебе нужен, этот путь? - вдруг спросил я себя. А может быть, это спросила протоплазменная дрянь. - На что ты надеешься?' И я ответил: 'На удачу'. А потом мысленно послал сам себя к черту, быстро прошел в контрольную камеру, спустил трап и сбежал по нему на бетонное покрытие космодрома.
Ночь на Пифоне была теплой и ясной. Неподвижный прозрачный воздух и резкие контрасты света бортовых огней и ночной черноты под днищами кораблей делали окружающую меня обстановку пугающе нереальной.
Я выпрямил спину, надел на лицо бесстрастную маску и неторопливо зашагал на свет габаритных огней 'линкора'. Через триста метров, оказавшись в тени корпуса соседского 'тихохода', я оглянулся.
Звездолеты Ланца и Терминатора стояли рядышком, прижав амебообразные тела к земле и задрав к небу курносые носы. На всем космодроме кораблей такого типа днем с огнем не сыскать. К тому же верх моего звездолета украшала массивная вытянутая фигура суперкибера. Его литая башка тускло отсвечивала в свете бортовых огней 'тихохода'.
Зрелище было - нелепее не придумаешь. Любой обитатель Пифона, увидев эту картину, в тот же миг поднял бы тревогу.
Я досадливо крякнул и упрямо продолжил свой путь.
Добраться до 'линкора' оказалось проще простого. Я не обходил корабли, а пробирался под их огромными выпуклыми, плоскими и вогнутыми днищами, старательно перешагивая через толстенные направляющие посадочных опор. Через несколько минут я остановился под корпусом 'линкора' и замер, слившись со стойкой шасси.
По моим предположениям, команда 'линкора' должна была выйти из корабля и проследовать с космодрома к жилому массиву. Обитатели Пифона не превратили свои корабли в жилье. Я видел, что в конце дня все, кто работал на космодроме, уходили на отдых за его пределы. В город, если можно было так назвать скопление многоэтажек за технико-промышленной зоной.
Я задрал голову и прислушался. Серый корпус корабля с вмятинами и темными следами от спекшейся глины Корриды не пропускал ко мне ни звука из своих внутренних помещений. Я нашарил в кармане комбинезона заначку из двух пересушенных сигарет в мятой пачке, сел на трубу опоры и закурил. Мне оставалось только ждать. Соваться к входным люкам под объективы обзорных видеокамер было глупо.
Через полчаса раздался рокот работающих механизмов, я поднял голову и увидел, что с правого борта 'линкора' в ста метрах от меня опускается широкий трап. Есть! Я угадал! Вот он, счастливый случай!
Я, пригнувшись и таясь за стойками шасси и посадочных опор, прокрался к основанию трапа и встал под его ступенями.
Наверху раздались слова команд: 'Смирно! К выходу готовсь! В колонну по трое - шагом марш!'
Голос, который отдавал команды, был естественно-будничным и усталым. Его обладатель был в своей тарелке. Ничего необычного! Отработали, прилетели домой, немного устали, сейчас пойдем спать...
По ступенькам застучали форменные ботинки, и я выглянул из-за трапа. Люди в комбинезонах космофлота неспешно спускались на бетон космодрома и в колонне по трое шли к зданию управления. По сторонам они не смотрели. И ясновидящих 'лиан' или каких-нибудь особо чутких инопланетных тварей с ними
