– Знакомься, – указал на хозяйку комнаты Хук. – Светлана.
Девушка молча кивнула.
Стинова Хук по имени называть не стал. Просто сказал, что он его друг, которому надо день-другой где- то перекантоваться.
Светлана снова кивнула, накинула на плечи халат и пошла в ванную. К половине седьмого, когда рабочие и служащие потянутся на свои рабочие места, заходя по дороге позавтракать в закусочные и бары, она уже должна быть готова обслуживать посетителей.
Хук ушел вместе со Светланой.
Дождавшись, когда в двери щелкнул замок, Стинов, не раздеваясь, скинув только куртку, прилег на застеленную кровать и, закрыв глаза, попытался уснуть.
Сон не шел. Сознание Стинова снова и снова прокручивало события прошедшего дня, определив для себя два магистральных направления поиска: имя агента террористов, о существовании которого у Стинова уже не оставалось ни малейших сомнений, и возможность связаться с экспедиционной группой, не попадая при этом в поле зрения Шалиева. То и дело Стинову приходилось гасить вспышки глухого раздрожения, возникающие в тот момент, когда поиск упирался в тупик.
Из списка возможных предателей Стинов исключил пока только Тейнера, Адлер и Штайнера. Штайнера он не брал под подозрение по той причине, что тому было доверенно секретное защитное устройство, а этот факт несомненно свидетельствовал о том, что он, так же, как и Тейнер, был связан с Департаментом охраны порядка. Оставались Борщевский, Бочков, Гаридзе и Морвуд. Морвуд всегда вел себя тихо и незаметно. Бочков и Гаридзе, напротив, по любому поводу старались высказать свое мнение, которое чаще всего отличалось от общего. Борщевский держался независимо, но в любых спорах чаще всего поддерживал Тейнера. Какое из поведений можно считать наиболее характерным для шпиона? Все зависело от того, что за цель он перед собой ставил: оставаться нераскрытым до возвращения на Землю, искать возможность связаться со своими сообщниками или начинать действовать самостоятельно. Самостоятельные его действия должны быть направлены в первую очередь на дискредитацию тех из участников экспедиции, кто представлял для него наибольшую опасность. Стинова он уже попытался вывести из игры и основательно спутал его планы. Следующим на прицеле у него должен был оказаться Тейнер. Единственное, что у предателя было против него, так это только тот факт, что Тейнер работает на Департамент охраны порядка. На Земле, так же как и в Сфере, спецслужбы не пользуются особой популярностью у гражданского населения. У ученых тем более должно вызывать недовольство то, что старшим над ними назначен военный, да еще к тому же и выдававший себя за их коллегу. Если умело поработать с этим материалом, то положение Тейнера как руководителя экспедиции может основательно пошатнуться. Судя по тому, что ему не удалось удержать группу в секторе Паскаля до возвращения Стинова, так оно и произошло.
Стинов перевернулся на бок и вздохнул. Если бы знать наверняка, кто подкинул Тейнеру сообщение об убийстве Фермера, тогда можно было бы сосредоточить все внимание на одном человеке и попытаться, загнав его в угол, заставить начать нервничать и совершать ошибки. А так он чувствовал себя льготно. Но даже несмотря на это работал крайне осторожно и очень умно.
Особые подозрения вызывали двое – Бочков и Гаридзе, которые, по словам Адлер, особенно активно настаивали на том, чтобы идти в Информационный отдел, не дожидаясь возвращения Стинова. Не имея возможности самому связаться сo своими сообщниками, агент террористов был заинтересован в том, чтобы Сфера как можно скорее узнала о приходе землян. Тогда, узнав, где он находится и чем занимается экспедиционная группа, террористы могли сами попытаться выйти на связь со своим агентом.
Но это только в том случае, если неизвестный злоумышленник не вел какой-то своей, более сложной и хитрой игры.В сложившейся ситуации он был гораздо лучше осведомлен и обладал большими возможностями, чем его сообщники запертые в секторе Ньютона. Если предположить, что он способен один выполнить ту задачу, которая была поставлена перед диверсионной группой, то тогда он заинтересован в том, чтобы террористы какое-то время не высовывались, из сектора бешеных, иначе своими несогласованными действиями они могли спутать ему все карты; либо, в том случае если помощь сообщников предателю вообще не потребуется, – в их скорейшем и полном уничтожении.
Что касалось проблемы взаимодействия с экспедиционной группой, то здесь тоже не было полной ясности. Как будет воспринято землянами то, что он вновь пытается навязать им свою помощь? Тем более что, самостоятельно добившись встречи с Шалиевым, они могут посчитать, что Стинов преднамеренно затягивал начало переговоров с руководством Информационного отдела. То, как умело плетет словесную паутину Шалиев, Стинов знал на собственном опыте. В умении доказывать и убеждать Шалиеву не было равных.
И все же с экспедиционной группой нужно было установить связь. Хотя бы для того, чтобы получать информацию о ходе переговоров из первых рук.
Если бы земляне находились не в здании правления отдела, то можно было бы попытаться воспользоваться оставленной Тейнером рацией. Но система безопасности здания правления, защищая от попыток незаконного проникновения свои секретные базы данных, надежно глушила все радиоволны в прилегающих к нему кварталах.
Не вполне ясной оставалась для Стинова и логика поведения Тейнера. Сколько ни пытался Стинов поговоритьс руководителем экспедиции о присутствии в их рядах аген террористов, всякий раз он словно бы натыкался на глуxyю стену. Тейнер упорно отказывался обсуждать эту тему. Чего он ждал? Что кто-нибудь из его команды сам начнет бить себя кулаком в грудь и орать: «Да, это я шпион!»? Почему , он позволяет своим подчиненным принимать решения вместо себя? Почему так резко решил порвать со Стиновым, хотя прежде, казалось бы, доверял ему? Быть может, у него, как у агента Департамента охраны порядка, была в Сфере какая-то своя, никому не известная задача?
Вопросы, вопросы, вопросы… Сплетающиеся и наслаиваюшиеся друг на друга… Одни лишь вопросы…
Даже тренированное сознание Стинова, умевшее почти мгновенно анализировать наисложнейшие ситуации, сейчас, не могло справиться с поставленной перед ним непосильной задачей. Слишком много неопределенности было в первоначальных данных.
Стинов чувствовал, что ему нужно отдохнуть, но сон не шел.
Ни он, ни кто-либо другой в Сфере сейчас не знал, сколько еще времени осталось до того момента, когда события примут необратимый характер.
Стинов и сам не заметил, как все же задремал. Разбудил его щелчок открывающегося замка. Быстро и тихо поднявшись на ноги, Стинов скользнул к двери и прижался спиной к стене рядом с косяком. В руке он сжимал нож, повернув острие к себе. Для того, чтобы из такого положения вонзить нож в грудь первого, кто попытался бы ворваться в комнату, нужно было всего лишь, распрямив локоть, направить руку в сторону.Дверь слегка приоткрылась, и в комнату вошел Хук. Закрыв дверь за собой, он окинул взглядом фигуру Стинова скорчив недовольную гримасу.
Не хватало только, чтобы меня прирезали в квартире моей подружки, – проворчал он, – Между прочим, стена, к которой ты припал, настолько тонкая, что ее запросто можно пробить с другой стороны копьем.
Стинов с виноватым видом слегка развел руки в стороны, спрятав нож, опустился на стул.
– Держи. – Хук поставил перед ним на стол принесенный с собой контейнер с обедом. – Изголодался уже, наверное.
Только сейчас Стинов почувствовал, что действительно голоден. Он посмотрел на часы, которые показывали уже почти половину, третьего, и с досадой, дернул подбородком время утекало, как вода в песок.
– Есть какие-нибудь новости? – спросил он у Хука. Одновременно с этим он открыл контейнер и приняло за еду.
Хук сел на стул и открыл банку с пивом.
– Твои приятели с Земли всю ночь провели, запершись в одной из комнат здания правления, – сказал он, смочив горло двумя большими глотками.
– А монах? – на секунду оторвавшись от еды, быстро, спросил Стинов.
– Монах тоже с ними, – кивнул Хук. – Ночью же Шалиев отправил четверых разведчиков в сектор
