Однако руководителя Информационного отдела не так-то просто было прижать к стенке. Ему не понадобилось даже и двух секунд для того, чтобы предложить вниманию собеседника вполне правдоподобное объяснение.
– Дело в том, господин Тейнер, – сказал Шалиев, – что вскоре после того, как выяснилось, что человек, осужденный за убийство Бермера, на самом деле является не тем, за кого он себя выдавал, следственная группа, занимавшаяся пересмотром дела, обнаружила ряд новых фактов, – однозначно свидетельствующих о невиновности Стинова. Все обвинения с него были сняты. И розыск его ведется с единственной целью – вернуть ему все гражданские права, которых он временно, по причине судебной ошибки, был лишен.
Шалиев чуть приподнял и развел в стороны лежащие на столе ладони, как бы спрашивая этим жестом: «Видите, как все просто. О чем здесь еще можно говорить?»
– Я не собираюсь оспаривать ваше первенство, – улыбнувшись мягко произнес Тейнер. – В данный момент меня в первую очередь интересует вопрос обезвреживания вооруженных преступников, находящихся в секторе Ньютона.
– С этим не возникнет никаких проблем, господин Тейнер. – Шалиев сделал успокаивающий жест рукой. – Операция начнется ровно в полночь. Но только в том случае, если вы дадите мне твердое обещание, что после ее завершения вы не станете предпринимать попыток поисков контактов с другими представителями властных структур Сферы, минуя руководство Информационного отдела. Я, со своей стороны, подтверждаю свое обещание организовать вашу встречу с Советом сохранения стабильности и своевременно информировать о ней всех жителей Сферы.
– То, что вы предлагаете, соответствует и нашим интересам, – подумав, кивнул Тейнер.
Распахнув дверь, Тейнер остановился на пороге и быстро коснулся внимательным, изучающим взглядом каждого, кто находился в помещении.
В комнате не было только Штайнера. Морвуд, Борщевский и Василий, обступив терминал инфосети, что-то старательно вылавливали из его архивов. Гаридзе с Бочковым сидели за олом. Бочков азартно гонял шарик по запутанному лабиринту, нарисованному на экране карманной электронной игры, которую он выменял на земную монету, случайно оказавшуюся у него в кармане, у одного из охранников. Гаридзе не меньшей увлеченностью наблюдал за его игрой.
Знакомые лица, которые Тейнер успел прекрасно изучить, и разные характеры, к которым, он уже начал привыкать. Но одно из них было только маской, за которой скрывался враг, играющий чужую роль. Один из четверых – круг поисков, казалось бы, не так уж велик. Но противник был опытным и осторожным. До сих пор, неторопливо, шаг за шагом продвигаясь вперед к поставленной цели, он не сделал ни единой ошибки. И совершать их он начнет только в том случае, если уверует в собственную непогрешимость. Именно поэтому Тейнер, временно ослабив властный контроль внутри группы, предоставил возможность каждому делать то, что тот считал нужным.
– Что нового, шеф? – на время оторвавшись от игры, спросил Тейнера Бочков. – О чем секретничали с Шалиевым? Тейнер отметил, что в последнее время в манерах Бочкова стала проявляться некоторая самоуверенность и развязность. Он не упускал случая оспорить любое заявление руководителя экспедиции. Впрочем, точно так же, как и Гаридзе. Но, в отличие от Бочкова, постоянная нацеленность Гаридзе на конфликт была продиктована неуверенностью и растерянностью. Авторитет, который Гаридзе старательно зарабатывал на Земле, в Сфере практически ничего не значил. Ему трудно было смириться с неопределенностью своего положения, поэтому он стремился к постоянному самоутверждению, не замечая того, что чаще всего это получалось смешно и глупо, вызывая у окружающих в лучшем случае лишь жалость. Ощущая в Бочкове ту силу, которой не было у него, Гаридзе старался все время держаться рядом с приятелем. И, следует признать, они неплохо дополняли друг друга. Впрочем, если исходить из того, что Гаридзе предатель, то его показную бесхребетность можно объяснить желанием отвести от себя подозрение. – Мы говорили о Стинове, – ответил на вопрос Бочкова Тейнер, – Шалиев сообщил мне, что после повторного расмотрения дела об убийстве Бермера со Стинова были сняты все обвинения.
Говоря это, Тейнер следил за реакцией слушателей на свои слова. Открыто выразил свое удивление один только Василий.
– А каким образом Шалиев узнал о том, что мы знакомы со Стиновым? – спросил, обращаясь ко всем, Морвуд.
Тейнер мысленно похвалил его за этот вопрос. Ну, у кого найдется ответ?
– Ничего удивительного, – лениво ответил Бочков. – Мы периодически упоминали его в своих разговорах.
«Совершенно верно, – отметил про себя Тейнер. – Если только не принимать в расчет того, что Василий вывел из строя всю подслушивающую аппаратуру».
Однако подобное возражение никто не высказал. Промолчал даже Василий, который старался без особой необходимости не встревать в разговоры землян.
Тейнер подошел к сидящему перед монитором Морвуду и, положив руку ему на плечо, посмотрел на экран, на котором пульсировала, то поднимаясь вверх, то снова опадая, парабола какого-то графика. Морвуд покосился на него, но ничего не сказал.
– Чем занимаетесь? – не дождавшись объяснений, спросил Тейнер.
– Пытаемся сопоставить частоту психических заболеваний в различных секторах Сферы с религиозными убеждениями их жителей, – ответил Борщевский.
– Ну и как?
– Похоже, что Морвуд оказался прав, – с досадой ответил Борщевский. – Наиболее устойчивая психика у людей в тех секторах, где большинство населения либо не придерживается вообще никаких религиозных убеждений, либо исповедуют что-то близкое к языческому пантеизму. Хотя последнее кажется мне несколько странным – какие природные стихии могут существовать в Сфере? Неплохие показатели и у геренитов. Хуже всего обстоят дела в секторах, отдающих предпочтение традиционным религиям,
– Как мне кажется, это связано с тем, что традиционные религии изжили сами себя, – заметил по этому поводу Василий. – Они уже не соответствуют духу времени. Нужно сделать человека полным идиотом, чтобы требовать от него веры без понимания.
– На мой взгляд, причина здесь несколько иная, – сказал Марвуд. – Но, впрочем, в твоих словах есть определенная доля истины.
– Вы не станете возражать, если я на несколько минут заберу у вас Василия? – спросил у Боршевского с Морвудом Тайнер. Морвуд, даже не обернувшись, безразлично пожал плечами. Борщевский посмотрел на Тейнера, затем перевел взгляд на Василия.
– Что-нибудь случилось? – негромко спросил он.
– Нет, – спокойно и уверенно ответил Тейнер. – Я просто хочу проконсультироваться у Василия по кое- каким чисто профессиональным вопросам. – Тейнер улыбнулся. – Похоже, привыкнув считать меня только руководителем, вы совершенно забыли о том, что я тоже ученый.
– Ага… – Тейнер услышал за спиной язвительный смешок Бочкова, но оборачиваться не стал.
– Кстати, где Штайнер? – спросил он.
– Ушел в соседнюю комнату, – ответил Борщевский. – Сказал, что хочет отдохнуть.
– Ну, надеюсь, мы ему не помешаем, – сказал Тейнер и указал Василию на дверь.
Пока дверь за ними еще не успела закрыться, они услышали начало реплики Гаридзе:
– Тайны мадридского двора…
В соседней комнате на кровати прямо в одежде спал Штайнер. Услышав, что кто-то входит, он сразу же вскочил на ноги.
– Извини, если помешали, – сказал Тейнер. – Нам нужно было переговорить без свидетелей…
Не дожидаясь приказа, Штайнер направился к двери.
– Ты можешь остаться, – махнул ему рукой Тейнер. – Ты проверял комнаты на предмет подслушивающей аппаратуры? – спросил он, усаживаясь на стул, у Василия.
– Да, – ответил тот. – Нашел десяток микрофонов. Но, к и прежде, не могу дать стопроцентной гарантии, что
Комната полностью очищена.
– Ну, как уж есть, – вздохнул Тейнер. – Выбирать не приходится. Тебе известно, что я работаю на спецслужбу Земли? – спросил он у монаха.
