дыбы, а затем шарахнулись в стороны от пытавшегося их переехать тарантаса.
Мой Сеня Рабинович еще каким-то образом сумел удержаться в седле, а вот грузный Ваня просто сполз с хребта своей лошади и свалился на мягкий снег обочины, где и был заживо погребен под осыпавшимися с елок шишками. Ну хоть памятник над его захоронением воздвигай с лаконичной надписью: 'Погиб от русского мата!' Впрочем, никто ему так легко давать помирать не собирался. Пока Ингвина гналась за взбесившейся колесницей Главного Друга кобыл и Великого Соратника меринов, а Сеня безуспешно пытался изловить окончательно офонаревшую лошадь Жомова, мне пришлось целиком взять на себя все спасательные работы и выгребать Ивана из-под завалов. Спасательные работы оказались не тяжелыми, и нести их на себе было просто. Куда сложнее оказалось извлечение Жомова из-под еловых шишек. Вот тут мне пришлось изрядно помучиться. Тем более что дважды контуженный Ваня – криком Попова и ударом о землю – не подавал никаких признаков жизни и, как следствие, не мог помочь мне в выполнении тяжкой миссии по спасению его собственной туши.
Вот уж не знаю, сколько Жомов под кучей шишек прохлаждаться собирался, но я его планы в любом случае нарушил. Едва после моего каторжного труда из-под груды беличьего лакомства показался большой палец Жомова, как я без зазрения совести укусил его... Извини, Ваня! Пощечины я давать не обучен, хоть и представляю, как это делается, а другого средства, кроме укуса, чтобы привести тебя в чувство, у меня не было. В итоге, после моей шокотерапии, Жомов заорал и, резко сев, сбросил с себя всю гору шишек.
– Охренели вы все, что ли? – непривычно жалобным голосом поинтересовался он. – Один орет как оглашенный, другой кусается внаглую, будто неожиданно сосиску в конуре нашел. Совсем, кабаны, страх потеряли? – И тут же закричал уже более привычным голосом:
– Робин, а ну гони мою клячу сюда. Сейчас я проведу с ней воспитательную работу по поводу безопасной транспортировки пассажиров.
У меня отлегло от сердца. Если уж Ваня кому-то что-то собрался показывать, значит, контузия была легкой и он теперь в полном порядке. А то какими глазами мы посмотрели бы на командира ОМОНа, если бы вместо лучшего бойца вернули назад слюнявого нюню, жалостливо причитающего от каждого полученного тумака?! Не знаю, как командир ОМОНа, но Родина нам бы этого точно не простила.
Минут через десять после этого происшествия наша экспедиция вновь приняла привычный вид: Ингвина впереди на лихом скакуне, по бокам ее доблестные оруженосцы в лице моего хозяина и громилы Жомова, а замыкал вереницу тарантас под управлением Попова с грузом в виде компактного самоходного огнемета. Сам я конкретного места в строю не придерживался, и позволял себе маленькие прогулки по заснеженному лесу, то обгоняя, то отставая от процессии, едва не превратившейся в похоронную.
Путь наш лежал куда-то в глубину долины, к видневшимся сквозь туманную мглу на северо-западе недалеким отрогам гор. Первое время после рыка Попова его лошади вели себя смирно, будто овечки на зеленой лужайке, пока до них не добрался волк или я. Но едва мы оказались в той части леса, которая зовется буреломом и насквозь пропахла медведями, волками и прочей хищной живностью, каурые просто взбесились.
Нет, лошади понеслись куда-то сломя голову и единственную оглоблю между ними, мешающую приватному общению. Но сочетание пугающих запахов с присутствием ненавистного всему лошадиному племени Андрюши Попова позади крупа едва не довело лошадок до умопомрачения. Напрочь забыв о том, к какому виду представителей местной фауны они принадлежат, клячи стали неистово извиваться всем корпусом, стремясь то ли укусить друг друга за хвост, то ли оттяпать у пухлого Попова половину его жирной ляжки. Впрочем, ни то ни другое бунтаркам не удалось. Вовремя подоспела Ингвина и, бросив в сторону 'могущественного ворлока' презрительный взгляд, свободной рукой взяла под уздцы крайнюю слева лошадь и, бормоча ей какие-то ласковые слова, легко повела кобылу вслед за собой. Второй кляче ничего не оставалось делать, как последовать за своей товаркой, а Андрюша обиженно пробормотал в ответ на недоброжелательный взор юной воительницы:
– Ишь какая умная! Хотелось бы мне посмотреть, мисс Супернаездница, что с тобой станет, когда ты за руль хоть какого-нибудь задрипанного 'Запорожца' сядешь...
И все же, несмотря на ворчания Попова, нехитрый маневр Ингвины все же принес желаемый эффект. Лошади, запряженные в колесницу, потрусили вперед неторопливым шагом, не проявляя больше ни малейших признаков беспокойства. Правда, для моего Сени это было настоящей катастрофой! Дело в том, что Рабинович все еще не желал оставлять бесплодных попыток добиться расположения холодной, как 'финка' на морозе, и столь же опасной северной красавицы. Сеня прямо-таки сгорал от желания ехать рядом с Ингвиной, но, после того как Златовласка приняла на себя управление тарантасом, на узкой лесной дороге Рабиновичу попросту не осталось места вблизи нее. Вот и пришлось Сене, к вящему сожалению, сместиться в хвост процессии и занять место позади колымаги Попова. Впрочем, даже такой крайне нежелательный поворот событий мой Рабинович сумел обернуть в выгоду для себя. Неспешно труся позади колесницы, я прислушивался к разговору ментов, в который раз не уставая поражаться практицизму своего хозяина. Ибо еще господь бог сказал людям о том, что кто владеет информацией, тот правит миром!.. Не помню, правда, в какой религии это было.
– Слушай, Андрюша, нам всем нужна твоя помощь, – начал издалека Рабинович.
– Только не говори мне, что собрался ввязаться в очередную авантюру, не купился на уловку Попов. Жомов подозрительно посмотрел на обоих.
– Так я и не прошу, – махнул свободной рукой Сеня. – Просто тут складывается одна странная ситуация. Мы с Ваней ломаем голову, пытаясь разгадать, в какое время нас занесло, а ты это знаешь и молчишь, как белорусский партизан перед расстрелом! Тебе не кажется, что это – самое мягкое – нечестно, если не сказать подло.
– Так вы же ни о чем не спрашивали, – хмыкнул Андрюша. – Да и знаю я не так много.
– Ты давай не прибедняйся, – поддержал Сеню простак Жомов. – А то ломаешься, как кисельная барышня на погосте.
– Это как? – оторопел Попов.
– Неважно как, – отмахнулся от него Ваня. – Главное, что некрасиво.
Тут мой Сеня с Андрюшей дружно загоготали, словно тетерева на току. А затем, когда обстановка полностью разрядилась и Попов окончательно успокоился после очередного конфликта с лошадьми, беседа и вовсе потекла непринужденно. И Андрей без утайки выложил все, что знал об этом крае. Информация, правда, была абсолютно безобидной, и лично я никак не мог понять, для чего все эти знания могли понадобиться Рабиновичу, однако не было еще в моей жизни случая, чтобы Сеня что-то делал из чистого любопытства. Уж я-то лучше остальных понимал, что мой хозяин затеял какую-то очередную прибыльную авантюру. Или по крайней мере собирается затевать. А рассказ Попова был вот о чем. Вы, видимо, и без меня уже поняли, что мы с ментами перенеслись в эпоху викингов. Год, в который именно мы попали, Попов определить не смог, поскольку древние скандинавы не вели своего летоисчисления, а календарь 'от Рождества Христова' сюда дошел слишком поздно. Видимо, это событие произойдет уже после нас.
– Единственное, что я могу сказать по поводу даты, так это то, что мы находимся в промежутке между эпохой короля Артура и правлением в Англии Ричарда Львиное Сердце, – развел руками Андрюша и при этом едва не свалился с шаткой колесницы. – Это я могу утверждать потому, что Эрик Рыжий, которому мы наподдали под зад вчера вечером, пиратствовал на просторах Балтийского моря примерно в этом промежутке. Точнее утверждать не берусь, хотя, может быть, и здесь я ошибаюсь.
– Ну-ка подожди, – перебил его Рабинович. – Мы же были в Англии, когда там, после сжатия временной пружины, правили одновременно и Ричард, и Артур. Как же после нашего переноса получилось, что мы оказались точно посередине их эпох?
– А что ты меня-то спрашиваешь? Это вон у нас спец по параллельным мирам и путешествиям во времени в твоем импровизированном спальнике сидит, – передразнил Попов утреннюю тираду Рабиновича и, увидев, что Сеня изобразил на лице крайнее огорчение этим ударом ниже пояса, усмехнулся. – А хрен ее мама знает! Лично я считаю, что мы что-то напортачили с заклинанием и эта проклятая спираль разогнулась сама по себе, выбросив нас, как ненужный мусор, где-то посередине дороги. Так что вряд ли нам твой хваленый Хрюмир поможет. – Это мы еще посмотрим, – буркнул Рабинович, однако от дальнейшего обсуждения возможностей легендарного ворлока и мудреца уклонился. Вместо этого Сеня принялся дальше расспрашивать Попова о викингах. Честное слово, я хоть и образованный пес, но многого из рассказа Андрюши никогда раньше не слышал. Попытаюсь в двух словах поведать вам то, что смог запомнить. В
