– А я так надеялась на эту статью, – и Джуди, опустив голову, двинулась к выходу, писать о цветочных выставках, склеенных чашках, пожертвованиях, необходимых на поддержание в чистоте статуй в парках.
– Бедные провинциальные репортеры, – покачала головой Фредди. – Когда-то я была такой же.
Флетч нажал кнопку вызова.
– Где?
– В Большом Нью-Йорке.
– Большой Нью-Йорк – не провинция. Пусть он и большой.
– В президентских кампаниях провинциальных журналисток соблазняют бокалом легкого вина и награждают поцелуем в щечку, – двери кабины раскрылись, Фредди вошла в лифт.
– Вот как, значит, вы живете, – Фредди огляделась. – Ваш чемодан темно-коричневый. А мой – светло- синий.
– Да. В этом разница между мальчиками и девочками, – он прошел в ванную, чтобы взять бритвенные принадлежности. – Что вам известно о женщине, убитой этой ночью?
– Мэри Кантор, тридцати четырех лет, вдова, трое детей. Ее муж служил в морской авиации, штурман. Погиб три года назад в авиакатастрофе.
Флетч попытался было представить себе трех сирот, но отогнал это видение.
– А женщину в Чикаго опознали? Ту, что нашли задушенной в чулане?
– Жена акушера. Член Лиги женщин-избирателей. Очень уважаемая дама. Возможно, удостоверение личности или автомобильные права были в сумочке, а ее кто-то утащил.
Флетч вернулся в спальню. Фредди уже улеглась на разобранную постель.
– Не понимаю, что связывает этих женщин. Светская дама из Чикаго, Элис Элизабет Шилдз, одинокая поклонница книг, и, наконец, горничная, вдова летчика, мать троих детей.
– У них есть одна общая черта.
– Какая?
– Все они – женщины.
– Горничную изнасиловали?
– Я еще не говорила с коронером. Но сотрудница лаборатории уверена, что женщину не изнасиловали. Но в том, что убийства совершены насильником, сомнений нет.
Флетч сворачивал грязные рубашки. Они так быстро меняли мотели, что он не успевал отдать их в прачечную.
– Что ты имеешь в виду?
– Изнасилование – это не просто удовлетворение сексуальной потребности. Главное здесь – возвыситься над женщиной, унизить ее, втоптать в грязь. А секс – это вторично.
– Это я понимаю, – кивнул Флетч. – Но без фактического изнасилования нельзя утверждать, что убийца – мужчина. Вполне возможно, что их отправила на тот свет сильная женщина.
– Да, да, – отозвалась с кровати Фредди. – Фенелла Бейкер. Сорвала с себя блузку и обратилась в мускулистую амазонку.
– Как убили последнюю жертву?
– По мнению полиции, задушили мягким шнуром. Вроде пояса от банного халата.
– Меня тревожит отсутствие сексуального контакта, – Флетч достал из стенного шкафа пиджак, быстро сложил его и сунул в чемодан. – Сильная женщина...
– Кошмар, – Фредди поднялась, достала из чемодана пиджак, сложила его, как полагается. – В таких поездках одежду надо беречь.
– Я никогда не ношу этот пиджак.
– Так почему вы возите его с собой?
– Этот пиджак я вожу, – Флетч указал пиджак, что лежал на кровати. – А этот ношу, – имелся в виду тот, что был у него на плечах.
Фредди кончиками пальцев побросала разложенную на кровати одежду в чемодан.
– Флетч, да у вас тут одно грязное белье.
– Я знаю.
– Надо же как-то выходить из положения.
– Где? Когда?
– Или мы выгоним вас из автобуса прессы. У нас и так хватает вонючек. Вы обратили внимание, что никто не сидит рядом с Хэнреганом?
– Я заметил, что он всегда разваливается на два сидения.
– От него плохо пахнет.
Фредди переложила футляр с бритвенными принадлежностями, чтобы закрыть чемодан.
– Оставьте в покое мое грязное белье!
Фредди опустила крышку и посмотрела на нее.
– Может же между мужчиной и женщиной все быть по-хорошему. Или нет?
Флетч наблюдал за ней, не вставая с кресла.
– Как будто вы не знаете, что может, Фредди?
– Я, что этот чемодан, Флетчер. Постоянно. Все, что не влазит, сразу выкидываю.
– Но почему? Почему вы должны так жить?
Фредди провела рукой по крышке чемодана.
– Почему я Фредерика Эрбатнот? Потому что у меня был шанс стать ею. И я его не упустила. У кого-то есть шанс стать любовницей, женой, матерью, – она опустилась в другое кресло. – Что бы делал мир без моих блестящих репортажей?
– Хотите, чтобы я заказал кофе?
– Мы его не дождемся...
Также неторопливо Шустрик отвез губернатора и Флетча на студию. В записанном на пленку интервью кандидат сделал упор на разгул преступности, особо подчеркнув немотивированность многих убийств. Он даже упомянул убитую ночью горничную. Интервью с кандидатом намеревались показать в дневном выпуске новостей...
– Вы видели утреннюю парашу Хэнрегана?
– Конечно.
– Теперь и вы должны что-то написать.
– Уже написала. Обошлась с вами по справедливости. Убийства имели место в тех городах, где находилась команда кандидата, но никакой связи с предвыборной кампанией не выявлено. Полиция даже не уверена, что все убийства – дело рук одного человека.
– То есть вы намекаете, что происшедшее может оказаться не более, чем совпадением.
– Да.
– Вы в это верите?
Фредди пожала плечами.
– Если б верила, то не сидела бы здесь. Мне пришлось отметить, как и Хэнрегану, что кандидат не пожелал отвечать на вопросы, касающиеся этих убийств.
– Это правда. Ему нечего сказать.
– Правда... – Фредди потянулась, откинула голову на спинку кресла. – Флетч, а что говорит Уилер по этому поводу?
– Убийства эти для него что мухи над тарелкой каши. Он только и делает, что отгоняет их. Он ведет предвыборную кампанию. И не хочет, чтобы она превратилась в полицейское расследование.
– Действительно, в этом случае его шансы упадут до нуля.
– Он говорит о использовании технических достижений для сбора и распространения информации, производства продуктов, вообще об улучшении благосостояния народов всей планеты, а ему подбрасывают трупы.
– Кто?
– Может, вы мне и скажете?
– А нет ли другой причины, по которой, он избегает наших вопросов? И расследования убийств?
