– Разве крах избирательной кампании недостаточно уважительная причина?
– Да нет, достаточно.
– Вы намекаете, что его останавливает нечистая совесть?
– Салли Шилдз нашли на тротуаре под его окнами на седьмом этаже. И Хэнреган, в отличие от меня, написал, что Дорис и Кэкстон Уилер занимали отдельные «люксы». Дорис – богатая сучка. Мне рассказывали, как она третирует людей. Так с чего ему ее любить?
– Вы думаете, что кандидат пользуется услугами других женщин?
– Кто знает?
– Мне кажется, он не стал бы выкидывать их из окна своего номера.
– Ситуация могла выйти из-под контроля, – промурлыкала Фредди.
– Есть одна идея... – Флетч помялся.
– Выложите ее мне. Полагаю, я смогу оценить, далека ли она от истины.
– Тот, кто это делает, подкладывает мину под избирательную кампанию Кэкстона Уилера. Уничтожает его, как кандидата в президенты.
– И чья это идея?
Вновь Флетч замялся.
– Кэкстона Уилера.
– Я так и думала. Даже в разговоре с вами он старается отвести от себя всякие подозрения. Был он в своем номере, когда Элис Элизабет Шилдз приземлилась на тротуар, или нет?
Флетч заерзал в кресле.
– С временным раскладом не все чисто. Он говорит, что, выйдя из машины, не заметил ни толпы на тротуаре, ни людей, спешащих на улицу из бара, а вот поднявшись в свой номер, услышал полицейские сирены и увидел мигание маячков.
– Такого быть не может.
Флетч промолчал.
– И кто, по мнению Уилера, мог убить этих женщин?
– Он упомянул Эндрю Эсти.
– Эсти? – Фредди рассмеялась. – Не думаю, что его религия разрешает убивать.
– Он сопровождал команду кандидата три недели. Вчера уехал, вечером вернулся, и тут же новое убийство. Я столкнулся с ним в лифте поздним вечером. Раздраженным, злым...
– Эсти не допустит, чтобы его изобличали как убийцу, – улыбнулась Фредди. – Верховный суд может запретить молитвы в тюрьме.
– Билл Дикманн, – назвал Флетч второго подозреваемого.
– Как я понимаю, Билл серьезно болен.
– Вчера вечером я нашел его в коридоре на пятом этаже. Его прихватило в очередной раз. Когда я подошел к нему, он опирался о стену. Меня он не узнал. Вообще не соображал, где находится, что делает. А потом потерял сознание. Я отнес его в номер на девятый этаж. Когда он очнулся, то не мог понять, каким образом оказался на собственной кровати.
– А что он делал на пятом этаже?
– Кто знает? Но утром я вспомнил, что стоял между основным и служебным лифтами. Горничную нашли в служебном лифте, так?
Фредди погрустнела.
– Бедный Билл. У него пятеро детей, – и тут она рессмеялась. – Ты заметил, как изменилось лицо Филби, когда тот понял, что пропустил новую речь кандидата? Словно доктор сказал ему, что придется вырезать весь желудок.
– Такое трудно переварить.
– А Джо Холл невероятно вспыльчив, – добавила Фредди. – Я видела, как однажды он вышел из себя. На процессе в Нэшвилле. Судебный клерк отказался пропустить его в зал заседаний. Усомнился в подлинности его документов. Джо обезумел. Набросился на клерка с кулаками.
– И не говори мне, что Солов – типичный русский. Если он ночи напролет смотрит порнографические фильмы, можно представить себе, что у него творится в голове. Возможно, что для него забить женщину до смерти – достойное завершение телесеанса.
– Бедные русские, – вздохнула Фредди. – Где еще им посмотреть «клубничку».
– Я думаю, он достойный кандидат в убийцы. И вполне укладывается в рамки версии Уилера насчет того, что кто-то пытается сорвать его предвыборную кампанию.
– А чем занимается Уилер во время своих отлучек? – неожиданно спросила Фредди.
– Вы упорно переводите разговор на Уилера.
– А вы с тем же упорством уходите от Уилера. И его команды. Продолжаете напирать на журналистов. Неужели вы так легко забыли собственное прошлое?
– Я стараюсь говорить с вами откровенно. Я доверяю вам.
– Особенно теперь, когда вы знаете, что я – Фредди Эрбатнот.
– Да. Когда мы оба сошлись на том, что вы – Фредерика Эрбатнот.
– В команде губернатора тоже полно чокнутых. К примеру, доктор Том. Мне кажется, он получил свой диплом у самого Сатаны.
– У него есть недостатки, – признал Флетч.
– А Ли Оллен Парк не пропустит ни одной юбки. Я с такими сталкивалась. И шофер губернатора...
– Шустрик Грасселли.
– У него тело гориллы, а мозг – тритона. Барри Хайнс...
– Я вижу, что у нас не команда, а сумасшедший дом.
– Флетч, дорогой, вот вы кажетесь мне вполне нормальным.
Флетч взглянул на часы. Без двадцати двенадцать.
– Не опоздать бы к автобусу, – он подошел к кровати, защелкнул замки чемодана. – В час митинг в торговом центре. А вечером большой митинг в Мелвилле.
Фредди осталась в кресле.
– Так где скрывается губернатор во время своих отлучек?
– Шустрик рассказал мне, что он едет в безымянный коттедж у безымянного озера и отсыпается там.
– Отсыпается?
– Несколько суток спит, а в промежутках читает.
– Занятно.
– Не стану утверждать, что я ему поверил.
Фредди поднялась.
– Флетч, пусть этот разговор останется между нами.
– Другого и быть не может.
Фредди направилась к двери.
– Возможно, мы чего-то не заметили, не увидели, не услышали. Вы понимаете... Есть же у нас мисс Салливан, которая так жестоко обошлась с этой журналисткой из местной газеты. Она очень злобная женщина.
Флетч опустил чемодан на пол.
– Я хочу попросить вас еще об одном, Фредди.
– Не обещаю, что выполню вашу просьбу.
– Будьте настороже ради собственного блага. Кто-то убивает женщин. Вы – женщина.
– Я вам еще этого не доказала.
– Я видел, как вы складывали мой пиджак.
– О.
– Хотите снова поцеловать меня в нос?
– Вы меня эксплуатируете, – Фредди поцеловала его в губы.
Тут же Флетчу пришлось оторваться от нее, чтобы ответить на телефонный звонок.
– Завтра вас ждет то же самое, – заявил хриплый пропитый мужской голос.
