Закончился четвертый день месяца Забытых Героев.
Сияние таяло, и вместе с ним умирала каждая частичка Фаргала, все еще ощущавшая прикосновение Таймат. То была боль, которую не смягчало даже воспоминание о близости, всего лишь миг назад казавшейся бесконечной.
Фаргал застонал, чувствуя, как тяжесть собственного тела наваливается на него. Он с трудом разлепил веки и увидел над собой бронзовый масляный светильник, а еще выше – потолок из прокопченных плотно пригнанных досок.
Каким-то краешком сознания эгерини сумел удивиться. Память понемногу, постепенно возвращалась к нему, и из глубины ее всплыл расписанный фресками потолок во дворце Владыки Карн-Апаласара. Именно там Фаргал должен был проснуться… И все-таки и светильник, и потемневшие доски были ему знакомы. Откуда?
О великий Ашшур! Меч Таймат!
Фаргал вспомнил мага, пришедшего к нему. Что дальше? Эгерини напряг память, но все, что у него осталось,– ночь за воротами Нурты и мерные движения конской холки. Дальше – только клочья тумана. Беспамятство… и Таймат!
Богиня приходит, когда чаша жизни эгерини готова вот-вот опрокинуться. Маг покойного Владыки Земли Нузи… Значит, это все-таки была ловушка?
Фаргал сделал попытку подняться. Удачную попытку. Не связан, не искалечен. Боль, которую испытывал эгерини, не была физической.
Воин оглядел просторную полутемную комнату. Определенно, она ему знакома.
Поворачиваясь, он нечаянно сдернул одеяло и услышал глухой стук упавшего предмета. Эгерини посмотрел вниз и увидел нечто локтя два длиной, завернутое в белую рогожку. Сердце Фаргала на мгновение перестало биться. Он догадывался, что это!
Наклонившись, он поднял предмет, положил на колени и начал медленно разворачивать грубую ткань.
Эгерини забыл обо всем, его больше не интересовало, ни где он, ни как он попал в этот дом.
«О Таймат!»
Последний слой ткани – и в красноватом свете лампы заиграл тонкий серебряный узор на вороненой матовой поверхности. Искусно ограненный берилл на оголовье эфеса потеплел, вобрав в себя свет.
Очень медленно Фаргал потянул рукоять. Он услышал щелчок освободившегося клинка, но продолжал тянуть, пока не обнажил его целиком.
– Я вижу, ты уже встал! – раздался за спиной низкий голос.
Фаргал мгновенно повернулся. Меч богини описал стремительный полукруг, ножны соскользнули с колен эгерини и со стуком упали на пол.
– Бархак!
– Полегче, полегче.– Старший лесничий добродушно улыбнулся.
Огромный боевой пес, процокав когтями, подошел к эгерини и потыкал его в бок тяжелой слюнявой мордой.
– Это он нашел тебя,– сказал лесничий.– Гром, отстань от гостя!
Пес покосился на хозяина, в печальных глазах сверкнули рубиновые искры. Пес опустил голову, осторожно взял зубами упавшие ножны и подал Фаргалу.
– Спасибо, Гром.– Фаргал вложил меч в ножны и запустил пальцы в жесткую шерсть на затылке пса.
– Иди поешь,– сказал Бархак.– Все уже на столе.
– Где моя одежда? – спросил эгерини.
Он имел в виду кольчугу и прочее оружие.
– В сенях. Иди поешь, потом поговорим.
Эгерини послушно пересел к столу и принялся за сочную, только что поджаренную оленину.
Бархак с удовольствием смотрел на него.
– Какой сегодня день? – спросил Фаргал.
– Двенадцатый день месяца Забытых Героев.
– Ашшур!
– Что-то не так? По-моему, ты выглядишь получше, чем когда я подобрал тебя в первый раз,– усмехнулся агр.– Но если б не Гром, я ни в жизнь не нашел бы тебя в этой барсучьей норе! Что скажешь?
Он взял кувшин с элем и нацедил себе и Фаргалу.
– Ничего не скажу. Похоже, восемь дней выпали из моей жизни,– с кривой улыбкой признался Фаргал.
– Но что-нибудь ты мне расскажешь? Судя по тебе, парень, ты не терял времени даром. Если, конечно, белый поясок с желтой пряжкой, который валяется у меня в сенях,– твой.
– Мой,– сказал эгерини.– Я рассказал бы тебе все, но у меня, брат, совсем нет времени. Кстати, коня при мне, случайно, не было?
Бархак покачал головой.
– Жаль!
– Я дам тебе своего,– сказал лесничий.– Потом вернешь. Как ты себя чувствуешь?
– Голова кружится,– признался эгерини.– Но в седле усижу. Я безмерно тебе благодарен, Бархак!
– Слова-то какие! «Безмерно»! – Лесничий усмехнулся.– Сразу видно, что стал большим человеком!
Фаргал порывисто поднялся и двумя руками сжал широкую ладонь лесничего.
– Мы еще увидимся, брат! – растроганно произнес он.– Клянусь!
– Ну конечно,– добродушно отозвался лесничий.– Только постарайся, чтобы в следующий раз тебя опять не пришлось везти поперек лошадиной спины!
– Постараюсь,– обещал эгерини.– Если тебе что-нибудь нужно…
– У меня все есть! – перебил Бархак.– Пойду оседлаю моего конька, а ты пока облачайся!
Лесничий вышел, и Гром потрусил за ним. В дверях пес обернулся и мигнул.
Он знал больше, чем его хозяин.
Спустя три часа, незадолго до рассвета, командующий Фаргал подъехал к воротам Нурты.
Через девять дней эгерини по корабельным сходням спустился на песчаный берег Великона, а еще через два дня, получив напутствия Императора, Фаргал, с полномочиями верховного командующего, отбыл из столицы. На юг.
13
– Карнагрийцы! – сказал начальник сорока колесниц Иксу, показывая на север.
Старший военачальник Шо повернул голову и увидел на травянистом взгорке, примерно в миле от лагеря, четверых всадников.
Старший военачальник прищурился.
– Наемники,– сказал Иксу, у которого зрение было поострее.– Разведка.
Из стана фетсов выехал отряд человек в двадцать и поскакал к карнагрийцам. Те словно и не замечали. Темные неподвижные фигурки, будто высеченные из камня. Только когда посланный отряд приблизился на четверть мили, разведчики отступили. Вернее, просто исчезли. Миг – и их нет.
Отряд преследователей разделился натрое. Две части поскакали в обход, огибая холм, а одна – вверх.
– Умно,– похвалил командира Иксу.– Но без толку. Уйдут.
– Почему так думаешь? – спросил военачальник Шо.
