Бесы Черного Городища

– Смешков плохо к вам относился?

– Я бы не сказала, – вдова пожала плечами, – он пытался изображать пресыщенного светской жизнью человека, иногда у него это получалось. Чаще он бывал очень нежен со мной, дарил подарки, но изредка в него словно бес вселялся. Он превращался в тупое озлобленное животное. Смотрите, я хотела его остановить... – Она показала на разорванный подол платья. – Я застала Сашу в кабинете Карпа Лукича, когда он опустошал сейф. Вера была там же. Они вдвоем связали меня. И если бы не Наденька... Это не горничная, а она нашла меня и записку... Верка-негодяйка оставила ее заранее...

Екатерина Савельевна снова уткнулась лицом в ладони и зарыдала. Сквозь рыдания прорывалось:

– Верните... мне... дочь! Этот... мерзавец... ее погубит!

– Екатерина Савельевна, перестаньте плакать, слезами горю не поможешь. Вы должны честно отвечать на наши вопросы. Тогда мы быстрее найдем Смешкова, – попытался успокоить вдову Алексей. – Вы должны здраво рассуждать, успокойтесь!

– Хорошо, хорошо. – Вдова через силу улыбнулась. – Спрашивайте.

– Скажите, та бальная книжечка, в которую вы записали наши фамилии, у вас при себе? Помните, та самая, с головкой Диониса?

– Она всегда при мне, – сказала вдова и протянула руку к бархатной сумочке, которая лежала рядом. – Вот она!

Алексей взял в руки книжечку. Внимательно рассмотрел ее, затем передал Тартищеву.

– Несомненно, та самая! Баронесса очень хорошо ее описала...

– Вы хотите сказать, что эту книжечку тоже украли? – Екатерина Савельевна покраснела. – Не может быть, я помню ее. Она принадлежала Сашиной матери. И он подарил ее мне зимой в память об Анне Николаевне.

– Да, когда-то принадлежала, – сказал Тартищев и отдал книжечку Алексею. – Теперь мы должны вернуть ее законной владелице баронессе фон Миллер.

– Миллеры обокрали его, завладели тем, что принадлежало Саше и Полине.

– Они вступили в наследство на законных основаниях, – заметил сухо Тартищев. – Увы, дети, рожденные вне брака, не имеют права на наследство.

– Я знаю, – тихо сказала Екатерина Савельевна, – но Саша этого не понимал. И хотел расправиться с бароном. Я еле-еле его отговорила не сжигать поместье. Но они, видно, его ограбили, иначе откуда появилась эта книжечка?

– Вы правильно мыслите, но скажите: куда и на чем бежали Смешков и ваша дочь?

– Этот негодяй прибыл на коляске, на ней они и уехали...

– Та-ак! – Тартищев задумчиво посмотрел на Алексея. – Смешков почувствовал, что дело пахнет керосином, и решил сбежать. Про деньги все понятно, но зачем ему понадобилась ваша дочь?

– Она не нужна ему, поверьте! Все это делается назло мне, потому что он попросил у меня сто тысяч на личные нужды, но я ему отказала. Я не вправе так безрассудно тратить состояние. Вот он и отомстил мне за отказ. – Екатерина Савельевна прижала ладони к груди и умоляюще посмотрела на Тартищева. – Я знаю этого человека. У него нет ни стыда, ни совести. Обесчестит Веру и бросит! Найдите его, прошу вас!

– Из города ему не выбраться! – сказал Федор Михайлович. – Везде расставлены заставы, значит, заляжет где-то на квартире. Вряд ли он вернется на Петровскую. Та квартира засвечена. Знаешь, я думаю, что девушка, которая разбилась в Черном Городище, была его сестрой.

– Полина разбилась? – в ужасе произнесла Екатерина Савельевна. – Как же так? Милая, светлая барышня!

– Не такая уж она милая и светлая, – усмехнулся Алексей. И снова обратился к вдове: – Скажите, кроме домов на Петровской и Большой Захарьевской улицах, где еще бывали Бурцев и Смешков?

– Про Большую Захарьевскую я ничего не слышала, а про Петровскую тоже узнала случайно. Как-то увидела Александра в городе с двумя барышнями и проследила, куда они поедут. После того потребовала объяснений, а он высмеял меня, сказал, что это его сестра Полина со своей компаньонкой. Вот тогда я увидела, что вторая барышня – беременна.

– Когда это случилось?

– По весне. В конце апреля или в начале мая. Точно уже не помню...

– Та-ак! – произнес многозначительно Тартищев. – Вернулся за бриллиантом и весь город на уши поставил. Ясно: гадалку потому и убили с такой жестокостью, что она не призналась, где прячет бриллиант. Выходит, она когда-то была любовницей барона. Из-за нее мать Смешкова бросилась в воду. Так что вариант мести здесь тоже не исключается. – Он пристально посмотрел на Екатерину Савельевну. – Предстоит вам, милейшая, очень неприятная процедура: опознание упавшей со скалы барышни, как я уже заметил, мы подозреваем, что она являлась сестрой Александра Смешкова, Полиной, а также придется взглянуть на труп Федота Бурцева.

– Федот убит? – Екатерина Савельевна даже привстала со своего места.

– Убит, – ответил Алексей, – совсем недавно, во время захвата на Большой Захарьевской улице. Застрелен при попытке к бегству.

– Слава богу! – неожиданно сказала вдова и перекрестилась. – Грех желать человеку смерти, но он был отъявленным негодяем. Я видела его всего раза три или четыре, и всякий раз у меня тряслись руки и ноги от страха. А как его боялись собаки! Смешков рассказывал мне, что как-то они вдвоем заблудились на Аляске. Попали в сильную метель, Саша чуть не погиб от голода, а Федот ел ездовых собак, пил их кровь и, когда Сашу и его нашли эскимосы, чувствовал себя прекрасно.

– Теперь понятно, почему его боялись собаки. Говорят, они за версту чувствуют человека, который не брезгует собачатиной, – сказал Тартищев. И в свою очередь спросил: – Чего ради его занесло на Аляску?

– Они с Федотом золото там искали, но, кажется, не поладили с полицией, и им пришлось бежать. Надо сказать, он по всему свету поколесил. Был на Тибете, в Индии, в Европе... Плавал матросом на кораблях, торговал, воевал... Хотел заработать много денег, чтобы ни в чем не нуждаться и перестать скитаться... Но не получилось. – Екатерина Савельевна бросила взгляд на часы и вскрикнула: – Уже три часа они вместе. Даже если ничего не случилось, Верочка обесчещена. Что можно подумать о барышне, которая всю ночь провела с мужчиной один на один.

– И все-таки вы знаете, почему он выбрал Веру, а не вас! – заявил Тартищев. – Просто гордость мешает вам сказать нам правду.

– Нет, не гордость! – Вдова сжала кулаки. – Я очень боюсь за Веру! – Она помедлила секунду, перекрестилась и решительно произнесла: – Александр увез Веру силой, впрочем, она не слишком сопротивлялась, когда он приказал ей связать меня. Он пригрозил, что самым жестоким образом надругается над ней, а потом еще Федот развлечется, если я сообщу о краже денег из сейфа. А тот вообще ни одну женщину не пропускал. Даже нашей кухарке, а ей уже за пятьдесят, пытался под юбку залезть. Еще сказал, если я расскажу полиции, кто он таков на самом деле, то убьет Веру.

– Но вы так и так рассказали.

– И что мне оставалось делать? Спасать негодного любовника? Ради чего? Мне дочь дороже! Притом, я еще не все рассказала...

– Что значит – не все? – спросил Алексей. – Но я, кажется, догадываюсь, о чем вы не решаетесь нам рассказать! Смотрите. – Он достал из кармана подметное письмо. То самое, которое сыщики нашли на даче в день убийства Карпа Лукича Полиндеева. И, не выпуская листка из рук, поднес его к глазам вдовы. – Вы хорошо знаете почерк вашего супруга. Что в этом письме выведено его рукой, а что – другим человеком?

Екатерина Савельевна кинула беглый взгляд на бумагу.

– Письмо писал Карп Лукич. Второй почерк мне не знаком.

Алексей свернул листок и спрятал в карман.

– Так вы и раньше знали, кто его автор. Значит, в первый раз я немного ошибся. Карп Лукич не получал письма. Он сам его написал. И уж не из своего ли управляющего решил вытянуть денежки? Но зачем? В чем предосудительном он мог заметить своего служащего, чтобы шантажировать его? Обычно все происходит наоборот... Или он решил заработать на адюльтере собственной супруги?

– Крайне глупо... – сказала Екатерина Савельевна. – Если бы Карп Лукич узнал... Нет, нет, он устроил бы