тебе прикоснуться.
– Ты хоть присядь, – предлагает Доррин, выдвигая стул.
– Что ты им сделал? – спрашивает Лидрал, осторожно усаживаясь так, чтобы не касаться спинки. – Почему они так боятся тебя... или нас?
Юноша пожимает плечами:
– Не знаю. Думаю, они просматривали письма, и твои и мои.
– А почему ты не сообщил мне?
– Как? – сухо произносит Доррин.
Лидрал издает короткий, невеселый смешок.
– Ты совсем бледная, тебе надо поесть, – говорит он. – Сейчас принесу сыра с хлебом.
Доррин поворачивается к кухонному столу и хмурится, увидев нож.
– Ты хочешь сказать, что я так и не поела? – спрашивает Лидрал, проследив его взгляд. При виде ножа она ежится. – А где вещи, которые были в моей повозке?
– В твоей кладовке, по полкам разложены.
– Что еще за «моя кладовка»?
– Да построил я тут... специально для тебя.
Лидрал вздыхает:
– И зачем только ты отпустил меня? Почему не задержал?
– Потому что был молод и глуп, – отвечает Доррин, уставясь в половицы. – Так что тебе принести из кладовки?
– Сама возьму что надо.
Печально улыбнувшись, Доррин указывает на прочную дверь в дальнем конце помещения.
– Там есть и второй выход, наружу, – говорит он, снимая с консоли лампу.
– Ламп у тебя не хватает.
– У меня много чего не хватает, – говорит он, открывая дверь, – Вот, полюбуйся, все твои вещички разложены по полкам. Тут даже... насчет кое-чего я так и не понял, что это такое.
– Вот поэтому мне и удавалось зарабатывать кое-какие деньги, – откликается Лидрал, неслышно скользя по твердому, холодному глиняному полу. Потом она шарит по полкам, а Доррин светит ей лампой.
– Ага, вот то, что нужно. Сырорезка.
Доррин поднимает брови:
– Как эта финтифлюшка может резать сыр? Здесь же нет лезвия.
– Увидишь. Я-то думала, что она может приглянуться людям вроде тебя, – говорит женщина, возвращаясь на теплую кухню.
– А пригодилась тебе, – замечает Доррин.
– Лучше бы это я испытывала отвращение к клинкам.
– Но ведь ты не хотела меня убивать, – говорит юноша, легонько касаясь ее плеча.
– Не хотела, но все равно пыталась. Это была как будто не я... но все-таки я, – женщина отворачивается к окну, за которым моросит дождик, и добавляет: – Может, уберешь нож подальше?
Взяв нож со стола, Доррин прячет его в ящик для столовых приборов, а Лидрал тем временем налаживает сырорезку.
– Видишь, проволочка режет совсем как лезвие. Может быть, даже чище.
На щербатую тарелку, один за другим, ложатся три тоненьких, аккуратных ломтика.
– Проволока... Проволока из черного железа или стали! Я и представить себе не мог! – изумленно восклицает Доррин. – Магические ножи... Ручаюсь, они их даже не увидят! Понадобится волочильное колесо и особые волочильные доски – но с этим я справлюсь.
Он порывается обнять Лидрал, однако та уклоняется.
– Ладно, потом потолкуем, – говорит Доррин. Под моросящим дождем он спешит в кузницу.
– Чем займемся сегодня? – спрашивает Ваос, раздувая меха.
– Проволоку волочить будем.
– Это как? Я никогда этим не занимался.
– Теперь придется. Думаю, нам ее потребуется много.
Хотя Доррин еще плохо представляет себе будущие магические ножи, в том, что они будут действовать, у него сомнений нет. Белые чародеи получат по заслугам.
– Сбегай, принеси что-нибудь перекусить, – велит он Ваосу.
– Сию минуту.
