Доррин вспоминает знакомого Лидрал, аксальтского капитана, уверенного в несокрушимости своей твердыни.
– А это, – юноша указывает на ежи, – ты делаешь по просьбе Совета?
– Точнее сказать, по приказу. Всем кузнецам велено сдавать по сто штук каждые две восьмидневки.
– Знаю, – сухо отзывается Доррин, – как раз по этому поводу у меня и возникли кое-какие затруднения. Я не могу ковать ежи.
– Ты? Что за вздор! Это проще, чем делать дверные петли.
– Яррл, я же целитель!
– Ох... Тьма!
– То-то и оно! Я хотел узнать, не сможем ли мы с тобой обменяться работой или еще как договориться? Ваос еще не навострился делать такие вещи достаточно быстро.
– Его по-прежнему тянет к лошадям?
Доррин ухмыляется.
– Что я тебе и говорил. А вот Рик любит металл, даром что хромой. Ну, а касательно твоей просьбы... сейчас подумаем... Вот – Фентор заказал мне плужный лемех. Ты делаешь его из своего железа, а я кую... сколько на тебя навесили?
– Благодаря игрушкам я числюсь в Гильдии ремесленником, так что мне велено сделать шестьдесят штук за две ближайшие восьмидневки.
– А материал-то у тебя есть?
– Найдется. Тут ведь годны любые отходы.
– Ладно, договорились. Ты делаешь лемех за десять дней, а я беру на себя твои ежи.
– Спасибо, – говорит Доррин с легким поклоном. – Как сделаю плуг, привезу его тебе.
– Это мелочи, приятель, – откликается Яррл и поворачивается к двери: – Эй, Рик! Пора за работу.
– Иду, мастер Яррл.
Мальчик, прихрамывая, идет к мехам, а Доррин поворачивается к выходу.
– Всего доброго, мастер Доррин, – говорит Рик.
Яррл перебрасывает в горн заготовку для очередного ежа. Юноша выходит под ледяной дождь.
– Доррин! – окликает его Петра, жестом приглашая зайти на кухню.
– Возьми с собой! – она вручает ему покрытую навощенной парусиной корзинку. – Тут кое-что для твоей подружки, должно ей понравиться.
– Но... – пытается возразить Доррин.
– Возьми, отвези и отдай ей, – не терпящим возражений тоном заявляет Рейса.
Снаружи завывает ветер, дом содрогается под его напором. Потом слышится треск и глухой удар. Центральное из трех росших по краям луга деревьев сломалось. Крона упала на землю, оставив торчать высокий, неровно обломанный пень.
– Ну и ну! – качает головой Рейса. – Давненько я не видела такой бури. Не завидую тем, кого она застала в пути.
– Радости мало, – соглашается Доррин, принимая корзинку.
– Может, переждешь? – спрашивает Петра.
– Нет, со мной ничего не случится.
Конечно, по пути домой он промокнет до нитки, но ему не хочется в такое ненастье оставлять домашних без пригляду. Вроде бы погода все едино не в его власти, но у него такое чувство, что лучше ему быть дома.
CXXV
– Ты доволен работой у Хеммила? – спрашивает Доррин, роясь в ларе с обрезками в поисках кусков красного дуба, годных для игрушек. Работа с деревом кажется ему более трудной по сравнению с работой в кузнице. Или – что более вероятно – работа по металлу дается ему все легче и легче, чего о столярном деле не скажешь.
– Хеммил хороший хозяин, – отвечает, пожав плечами, темноволосый подмастерье. – Правда, лесопилка все равно перейдет к Волкиру и вообще... Но о Хеммиле я дурного не скажу. Он человек справедливый.
– А ты не подумывал о том, чтобы обзавестись собственной лесопилкой? Заказов, думаю, хватило бы на всех. Я сам слышал, как Хеммил говорил, что завален работой и не сможет распилить какие-то бревна самое раннее, чем спустя восьмидневку.
– Доррин, – отвечает Пергун с натянутой улыбкой, – с лесопилкой я бы управился, благо всему, что требуется, Хеммил меня выучил. Но где мне взять денег, чтобы ее купить?
– А как насчет того, чтобы ее построить? – спрашивает Доррин, добавляя еще одно маленькое полешко к кучке уже отложенных дубовых обрезков.
– А что я буду есть, пока идет это строительство? Да и вообще, откуда у меня деньги на стальные пилы, на обкладку камнем протока для водяного колеса, на приобретение участка земли с проточной водой?
– Ответить на самые простые вопросы бывает труднее всего, – улыбается Доррин. – Но мне
