– Мне стоило бы поехать с Джастином, – ни с того ни с сего объявила Элизабет.
– Ага. Только сначала тебе следовало бы стать такой же умелой волшебницей, как Гуннар, или поднатореть в инженерном деле, как Джастин, – отрезала Кирлин.
– Это нечестно!
Все рассмеялись.
– Ладно, ладно, – сдалась Элизабет. – Честность тут ни при чем, но я не обязана радоваться тому, что меня никуда не пускают и ничего мне не разрешают.
– Не огорчайся, – промолвил Джастин, погладив сестру по плечу. – У тебя еще будет время, чтобы отправиться невесть куда и совершать глупости, из-за которых можно не сносить головы.
– ...И влюбляться в чужих краях в чужаков, которых никто из твоих родных в глаза не видел, – подхватил, с лукавой искоркой в глазах, Горас.
– ...И строить диковинные устройства, способные швырять этих самых родных через стены, – суховато добавила Кирлин.
– Обещаете? – спросила Элизабет.
На сей раз взрыв хохота был еще громче.
Обед закончился лишь к тому времени, когда солнце уже спряталось за холмы.
Джастин и Гуннар отнесли свои торбы к машине. Проверив емкости с углем, Джастин добавил в каждую по лопате, открыл топку, поджег огнивом сложенные там заранее стружки и щепочки и подбросил совочек угля. Как только занялось пламя, он закрыл задвижку, оставив возле нее ведерко, чтобы уголь всегда был под рукой. Ему не хотелось черпать топливо из основных емкостей, пока машина не выйдет на дорогу.
Бросив свою и Гуннарову торбу на третье сиденье, инженер взялся за маленькие меха и подбавил жару. Послышался свист стравливаемого пара.
Покончив с приготовлениями, Джастин вылез из машины.
– Все-таки зря ты меня не берешь, – вздохнула Элизабет. – Я всего-то разок прокатилась на твоей машине, этого мало!
– Более чем достаточно, – возразил Горас. – Мы все страху натерпелись.
– А нечего было бояться! Джастин даже скорости толком не набрал.
– Хвала Тьме, что он хотя бы не гнал свою пыхтелку сломя голову.
Джастин обнял сестру, мать и отца.
– Ну, нам пора ехать, – промолвил маг, выпустив из объятий Элизабет.
– Будь поосторожнее с этой... штуковиной, – обронил Горас.
– Она ничем особым не отличается от кораблей Братства, – заметила Кирлин.
– Хочешь знать мое мнение – так эти корабли тоже опасны.
Джастину показалось, что отец его поддразнивает.
– Мы будем осторожны... насколько сможем.
– Этого явно недостаточно.
В тишине, нарушаемой лишь мягким шипением пара, Гуннар и Джастин заняли свои места. Третье сиденье оставалось пустым.
Инженер подал пар на турбину, взялся за руль, и машина покатила в сторону дороги. Кирлин, Горас и Элизабет махали вслед отъезжавшим. До самого перекрестка ни Джастин, ни Гуннар не проронили ни слова.
– Знаешь, – промолвил Гуннар, когда они уже свернули к Уондерноту, – люди в городе могут принять нашу машину за пыхтящее огнедышащее чудовище.
– Все может быть, – отозвался Джастин, не сводя глаз с дороги и плавно увеличивая скорость, – но время ночное, народу на улицах будет немного, а шуму от нас ненамного больше, чем от тяжелой подводы.
– Может и так, но разворачиваться на городских улицах будет непросто. Наш сухопутный корабль хоть и меньше морского, но подлиннее любого воза.
– Опять же ненамного, если учесть отсутствие впереди упряжки. Но ты прав, с поворотами нужно быть повнимательнее.
Прокатив по безлюдной дороге мимо пригородных усадеб Шрезан и Юсала, они въехали в Уондернот, где у мастерской бочара, над лавкой Басты и перед входом в «Сломанное Колесо» горели ночные фонари.
Возле гостиницы они приметили троих людей, явно вступивших в перепалку. Двое яростно жестикулировали, третий, рослый и грузный, грозил им дубинкой.
– Проваливайте! Слушать вас не желаю!
– Наши монеты не хуже, чем у всех прочих!
– Э... это еще что за штуковина? – воскликнул, обернувшись на шум машины, один из споривших. Постояв мгновение с разинутым ртом, он повернулся и пустился наутек.
Оставшиеся двое вытаращились на проезжавшую машину:
– Ну и ну!..
– Фургон без лошадей!.. какой-то чародейский кошмар!
– Юсал-то говорил, что это, мол, Джастин... он-то самый чародей и есть...
Голоса остались позади. Проехав мимо почтовой станции, Джастин повернул руль и направил машину на Великий тракт.
– Ну и нагнал же ты страху на эту троицу! – заметил Гуннар. – Кстати, они хоть и пьяные, а сразу сообразили, кто это может разъезжать ночами на колесницах без лошадей! Интересно, скоро ли об этом прознает Рилтар?
– Не позже чем через день после того, как мы доберемся до Найлана. В крайнем случае через два. А мы попадем туда на два дня раньше, чем почта.
– Эта как? – удивился Гуннара.
– Как-как... поедем прямо по тракту. А где мы, по-твоему, можем остановиться?
– Но ты не сможешь управлять машиной так долго без отдыха.
– Что правда, то правда. Придется тебе научиться этому нехитрому делу и меня подменять.
– Мне? – ахнул маг Воздушной Стихии.
– Тебе, – скромно подтвердил Джастин.
138
Допив вино, Белтар без промедления наполнил бокал снова.
– Здесь, в башне, вино нужно пить быстро, пока оно не прокисло.
– Надо полагать, причиной тому избыток хаоса, – пробормотал Элдирен.
– Несомненно, – Высший Маг поставил бокал на стол, потеребил звенья цепи, на которой висел его золотой амулет, и снова потянулся за бокалом. – Несомненно.
– Что, покорять чужие земли было интереснее, чем заправлять делами в Фэрхэвене?
– Это уж точно, – отозвался Высший Маг. Он снова поставил бокал на стол и бросил взгляд в сторону полуоткрытого окна. Хотя уже началась осень, но погода стояла жаркая, а неподвижные занавески указывали на полное безветрие. Утерев лоб, он пояснил: – Все тебя ненавидят, но ходят вокруг тебя на цыпочках, и что бы ты ни сказал, в ответ слышишь одно: «Да, Высший Маг. Истинно так, Высший Маг...»
– Да, Высший Маг.
– Элдирен! Думаешь, если я малость перебрал вина, так у меня уж и голова не работает?
– А что ты хочешь от меня услышать?
– Что-нибудь насчет того чародея.
– Какого еще... чародея?
– Того самого, который взорвал магические зеркала. Уже дважды... вроде бы дважды?
– Ах... того! – пальцы Элдирена непроизвольно коснулись тонкого шрама на щеке.
– Его, его самого. Тебе прекрасно известно, о ком речь, – Белтар уже в который раз потянулся за бутылкой.
– Если бы знал! Я даже не могу его обнаружить. Изображение расплывается, и уловить удается лишь странное переплетение гармонии и хаоса, причем все это гармонизировано. Ты можешь себе представить гармоничный хаос?
