– Железо все здесь, бери столько, сколько тебе надо. Что касается наковальни... Большую я собирался использовать для работы над кое-какими инструментами.
– Меня вполне устроит и маленькая.
Юал кивнул.
– А когда ты работаешь с большими изделиями, я могу помочь тебе возле мехов, – добавил Джастин.
– Это будет неплохо, – согласился кузнец. – У меня есть второй кожаный фартук.
Сняв рубаху, Джастин завязал фартук. К тому времени, когда инженер нашел маленький отрезок железного прута, небольшой молот и тиски, Юал уже вернулся к горну.
Вскоре кузница огласилась звоном двух молотов.
По прошествии времени Юал предложил перекусить. Поставив на стол хлеб, корзинку с фруктами и кувшин, он сказал:
– Здесь темное пиво, но у меня есть и вода.
– Темное пиво – это как раз то, что надо, – отозвался Джастин, устало утирая лоб. Он давненько не работал с металлом, и его удары не были столь уверенными и точными, как бы ему хотелось. Переведя дух, инженер с удовольствием отхлебнул хоть и не слишком холодного, но отменно вкусного пива и окинул взглядом травянистый склон, начинавшийся от опушки Великого Леса.
– Славно тут у тебя.
– А вот некоторые, – отозвался Юал, отпив из своей кружки, – считают, что я поселился далековато от леса.
– А что, всем в Наклосе необходимо жить вблизи деревьев?
– Вовсе не всем, – рассмеялся Юал. – Мне, например, вовсе не обязательно. А дочурка моя частенько странствует вдали от леса; правда, если ее странствия затягиваются, мать начинает волноваться. Мы тут разные, так же как и вы на своем Отшельничьем... Я заметил, что ты оставляешь железо мягким до последней возможности и стараешься свести зернь на нет. Я работаю так же, а вот сарроннинцы совсем по-другому.
– Они не умеют гармонизировать металл, а я, даже когда это не имеет особо практического значения, стараюсь, чтобы изделия были как можно менее хрупкими. Главное преимущество черного железа перед сталью в том, что оно более гибко, не имеет пустот и потому способно сопротивляться сильным нагрузкам. По этой причине наши паровые котлы выдерживают более высокое давление, чем хаморианские, – отозвался Джастин.
– Я смотрю, ты скрепил щипцы для колки орехов двойной петлей, – заметил Юал. – Тонкая работа.
– И крепление надежное, – ответил, кивнув, Джастин. – Правда, выемки получились не совсем такими, как мне хотелось, но это потому, что я давно не практиковался, – он отхлебнул еще глоток темного пива и спросил: – Так мне можно будет к тебе приходить?
– Конечно! Пока остаешься в Рибатте – добро пожаловать в любое время.
Слова звучали радушно, но Юал слегка хмурился, словно недоумевая, с чего это гость задал ему такой странный вопрос. По крайней мере, у Джастина сложилось именно такое впечатление.
– Я в долгу перед множеством людей, но может быть мои навыки позволят мне отблагодарить их. И тебя в том числе.
– Ничуть в этом не сомневаюсь, – заявил Юал.
Солнце уже коснулось ближних деревьев, когда инженер, наконец, вернул инструменты на их места на полках и подмел кузницу. Покончив с уборкой, он вышел в сумерки, прихватив с собой новую бритву.
Когда Джастин добрался до дома Дайалы, там было темно и тихо.
– Дайала! – окликнул он.
Ответа не последовало, но когда глаза приспособились к темноте, ему удалось разглядеть фигуру, прикорнувшую на короткой кушетке в гостиной. Прислушиваясь к тихому, с легким посвистом дыханию и стараясь ступать как можно тише, Джастин направился к своей спальне. Дайала устала так, что заснула прямо в гостиной. Поела ли она хоть чего-нибудь?
– О... Ты думаешь слишком громко.
– Прости. С речью я еще кое-как справляюсь, но контролировать громкость собственных мыслей пока не научился.
Дайала медленно села.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Джастин.
– Очень устала. С маленькими деревьями работать трудно, а я обещала сделать несколько шкатулок.
Дайала еще протирала глаза, когда Джастин поставил на стол блюдо с сыром, хлебом и ябрушами и зажег огнивом маленькую лампу.
– Спасибо, – подавив зевок, пробормотала Дайала.
– Можно узнать, что именно ты сегодня делала?
– Я успела закончить только одну коробочку. Она там, на столе. Получилось не очень хорошо, и все из- за спешки, – она пригубила соку и осведомилась: – Как тебе Юал?
– Он встретил меня весьма радушно. Мне придется еще не раз наведаться в его кузницу. Работа с металлом – дело нескорое, особенно если ты давно не практиковался.
– То же самое можно сказать и обо мне. Работы по горло, и быстро ее не сделать.
– А можно мне взглянуть на твою шкатулочку? – спросил Джастин.
– Взгляни, только помни, что это не самое удачное изделие.
Подойдя к столику, инженер взял в руки овальную шкатулку из гладко отполированного светлого дерева с ярко выраженной волокнистой структурой. Крышечка отходила без малейшей натуги. Никаких следов соединений – ни на клею, ни на штырях, ни на чем ином – не наблюдалось, словно все изделие представляло собой цельный кусок дерева.
– Очень красиво, – искренне промолвил Джастин, поставив шкатулку на место.
– Прошу тебя... Это далеко не лучшее изделие.
– Если так, то твои лучшие изделия должны быть как... как... – он так и не нашел нужного слова.
– Ты слишком добр.
– Ничего подобного. Нечасто увидишь столь искусную работу.
Они ужинали в молчании, подавляя зевоту.
– Мы оба утомились, – промолвила Дайала, отодвигая кружку в сторону.
– Да, денек выдался трудный, – согласился Джастин, отстранено пытаясь сообразить, как же можно изготовить такую прекрасную шкатулку без каких-либо инструментов. Во всяком случае, усталость Дайалы свидетельствовала о том, что эта работа не из легких.
Они встали и, пошатываясь, побрели к своим кроватям.
– Доброй ночи.
Джастин попытался понять, кто – он или Дайала – произнес эти слова, но так и не успел. Его сморил сон.
82
– Ты должен учиться наблюдая... и слушая, – сказала Дайала, крепко сжав пальцы вокруг руки Джастина. – Он почти такой же древний, как некоторые из старейших, и его песни многому учат.
– Юные влюбленные... Вижу, вы укрылись там, на скамье.
Голос показался Джастину молодым и сильным, да и сам мужчина с серебряными волосами, сидевший с гитарой в руках возле бившего ниоткуда маленького фонтана, выглядел не старше самого инженера.
Джастин осторожно потянулся к нему чувствами, покосившись при этом на Дайалу. Та ответила ему импульсом сдержанного одобрения.
– Радуйтесь своей юности, – продолжал человек с гитарой. – Я тоже был молодым... когда-то.
Смех музыканта звучал тепло и дружелюбно, а чувства Джастина отметили наличие гармонии, содержавшей, однако, намек... на нечто иное, связанное внутри.
Потом пальцы музыканта пробежали по струнам, и Дайала вновь чуть сжала руку Джастина. Сидя на скамье, выращенной из гладкого лоркена, инженер приготовился слушать. Золотистые звуки слетели со струн и воспарили в сумерках, неся тепло и прохладу, покой и восторг, радость и печаль. Дайала и Джастин
