кого мы уже расшлепали, кого стоит...
- Передохни, работница, успеешь, - зевнул Марк. - Завтра я сам на селе шмон проведу. Выпить хочешь?
- Хочу, - устало кивнула Лиза.
Штоклянд достал флягу, протянул ей через стол. Сделав большой глоток, морщась, Лиза помотала головой.
- Передадим протоколы в Политбюро, здесь такой материал накопился,кивнул Марк. - Это ты хорошо придумала, Лизавета. Ну что, пора и отдохнуть. Ты в избе ляжешь?
Она обвела помещение взглядом, пробормотала совсем устало:
- Проветрить бы здесь. Жара какая. Я пойду искупнусь, Марк.
Тот кивнул:
- Ступай, только осторожней.
Она скинула кожанку и вышла. Марк тоже снял куртку, направился на крыльцо, с наслаждением вдохнул свежий воздух. К нему подошел Серега:
- Завтра, может, все-таки нападем на них? Лагерь-то близко.
- Так они тебя ждать и станут. Идти по лесу, не подняв гама и не нарвавшись на дозоры, не получится. Ты это лучше меня знаешь. Да и зачем? Сами прибегут! Завтра утром пораньше, пока не рассвело, надо поднять взводных. Бандиты могут напасть. Ты бы на их месте так и сделал.
- А ты? - обидевшись, спросил Сергей.
- Сдался бы. Помирать просто так, для красоты - не по мне.
- Не могу я тебя понять, Марк, вроде ты не трус, конником лихим был, пока в ЧК не пошел, - брезгливо морщась, протянул Сергей. - Перерождаешься прямо на глазах.
- Так у Боженки я дурнем молодым был. А в ЧК я думать научился, решительно отрезал Марк.
В это время на огородах кто-то завозился, раздался выстрел, туда метнулись несколько красноармейцев, Серега тоже бросился посмотреть, что случилось. Марк насторожился и сказал с сожалением:
- Ну вот, пропал час сна.
Бандита втолкнули в избу. Молодой, лет тридцати, плотно сбитый, слегка хмельной, он затравленно смотрел на Марка из-под кустистых бровей. 'Ноги у него мокрые. Где-то недалеко есть неглубокий брод. А ухоженный, гад. Или баба к нему ходила, или он к ней', - подумал Марк.
- Ну, рассказывай: кто такой, зачем? - обыскивая пленного еще раз, спросил он.
Тот ничего не ответил, только сузил глаза и скривил губы. На щеках, заросших щетиной, заходили желваки. Никак не мог совладать с собой, хотя это явно было ему не на пользу.
- Ну, что молчишь? - поторопил его Марк.
- Не нукай, не запряг, - мрачно отозвался бандит. - Сдаваться я пришел...
Марк ехидно улыбнулся. Трудно было поверить, что он дезертир.
- Имя?
- Федоров Степан Иванович.
'Взводный, из бедняков, фронтовик, отмечен в девяти доносах, - вспомнил Марк Лизкин список. - Злостный, хоть и из бедняков, распропагандированный эсерами. Никакой он не дезертир, шпионил'.
- Возраст?
- Двадцать девять.
Дверь отворилась, вбежала запыхавшаяся Лиза. Тряхнула мокрыми волосами.
- Что тут у вас за стрельба? - выдохнула она.
- Лазутчика бандитского поймали! - ответил Марк.
Громова увидела бандита и чуть не охнула. На лавке сидел муж старшей сестры. С тех пор как в пятнадцатом году ее сослали в Сибирь, она не поддерживала связи с родней. Да и не ждала встретить своих так далеко от Нижнего. Привычка владеть своим лицом ее не подвела - она никак не выдала ни своего удивления, ни волнения. Но в голове мелькнуло: 'Выходит, бандитка Федорова - это моя сестра Агаша. И это ее свекровь мы пустили в расход сегодня утром. Вот беда-то! Почему мне в голову не пришло поинтересоваться, кто в заложниках?' Степан тоже узнал ее, с коротким вскриком было подался ей навстречу и тут же осел, совершенно обескураженный.
- Что такое? - удивился Марк.
- Знаком он мне, - выдохнула Лиза. - Это муж моей сестры, Федоров Степан Иванович.
Марк внимательно смотрел на них. Ни тот, ни другой явно не ожидали встречи и напряженно молчали.
- Я думала, вы в Нижнем... - сказала наконец Лиза. - Я не знала, что это вы... Мало ли Федоровых...
И осеклась, спохватившись, что оправдывается перед бандитом. Вздохнула, достала кисет, свернула козью ножку. 'Вот те раз! - со злостью подумал Степан. - Мало мне было этого жида, скорпиона, так еще свояченицу черт принес... Вона куда подалась, сучка каторжная. Комиссарша, и штаны нацепила! Ишь, цигарку курит, да и самогончиком от нее несет. Курва, двустволка красножопая. Впрочем, чего удивляться? С детства ясно было, что непутевая. Нескладеха, растеряха. Нет бы по дому помочь - а она с книжкой где-то пропадает. Все лучшей жизни ищет, где полегче. То в монастырь собиралась постричься, то на фабрику пошла - дома, вишь, тошно, то с леволюционерами спуталась, теперь вон в ЧК, сучка! Все они, эти комиссары, тузом бубновым меченные! За что ее только Агаша любила?'
- Я поговорю с ним? - нерешительно сказала Лиза.
- Давай, - ободрил ее Марк. - По-родственному.
Она поднялась с лавки. Степану показалось, что Лизка сейчас или убьет, или отлупит его, - такие у нее были глаза. Но она просто опустилась рядом, спросила:
- Как ты оказался здесь?
- Как меня в четырнадцатом мобилизовали, я Агаше велел к родителям ехать. Все же, думал, сытнее здесь, чем в городе. Откуда ж мне было знать, что тут такое начнется?
Она хрустнула пальцами:
- Ты хоть понимаешь, скотина, что ты наделал? Зачем тебя в банду понесло? Ты понимаешь, что Агашу с детьми ждет?
Он на всякий случай кивнул. Хотя от кого, спрашивается, зависела судьба заложников? А свояченица не терпящим возражения тоном заявила:
- Так вот, слушай. Или ты соглашаешься сотрудничать с нами, или я тебя, сволочь, тут же кончу.
- Чего вы от меня хотите? - спросил Степан.
- Поможешь взять Епифанова или ликвидировать, без головки ваше кулачье разбежится.
Степан опустил голову. Выбора у него не было. Что-что, а в том, что комиссарша свои угрозы исполнит, сомнения не было.
- Согласен. Но Епифанов осторожен, он не поверит человеку, побывавшему в плену.
- А ты и не был в плену, - произнесла Лиза, заметно повеселев после его согласия. - Ты ведь не сдаваться шел. Ты шпионил, посмотрел на лагерь и ушел. Никто в селе не видел, что это был именно ты. А кто слышал, что мы кого-то поймали, так для этих мы устроим спектаклю. Все услышат - поймали кого-то ночью и спровадили в штаб к Духонину.
Говорила она уже совершенно спокойно и уверенно. Потом добавила:
- И не думай нас обмануть. Агаша и твоя семья, вся семья, взята в заложники. Попробуешь обмануть нас - не обессудь, война.
Степан с надеждой посмотрел ей в глаза, думая, что свояченица просто пугает его при своем напарнике. Но тут же убедился - выполнит все, как сказала. Глаза у нее были холодными, жесткими, в углу рта подрагивала волчья складочка.
- Да, и еще. Грамотный же? Молодец. Пиши: 'Я, Федоров Степан Иванович, крестьянин с. Б. Шереметьева, обязуюсь оказывать содействие представителям советской власти и ГубЧК в ликвидации бандитского мятежа и поимке главаря Епифанова Спиридона Ивановича. В дальнейшем обязуюсь содействовать советской власти, сообщая о контрреволюционных настроениях в Политбюро и милицию'. Подпишись.
'Расписку еще взяли, дьяволы. Совсем душу запродал, с потрохами. Был человек, стал Иуда', - подумал
