Когда, изрядно вспотев, мы вытащили его на тропу возле перевала, подошел Костя.
— И не дрогнула рука на такого красавца? Кто стрелял?
— Леша отличился! — кивнул на меня Аман.
— Ну так ему и разделывать зверя.
— В данном случае ты, Костя, нелогичен. Когда я не поймал рыбы, то, как неудачник, чистил ее. Здесь же моя удача опять против меня!
— Ладно, старик. Не хнычь. Снимать шкуру с убитого зверя — это честь для охотника!
Я бы охотно уступил эту честь, но разделывать архара все же пришлось мне.
В тот же день мы распрощались с фруктовым лесом. Тропа вывела нас из ущелья и стала вилять между холмами. Мы то забирались на пологие вершины и ехали по плоскогорью, то снова спускались в низины и петляли, обходя холмы.
В одной из низин навстречу нам из-за поворота выбежала джейранка, а за ней два крошечных джейраненка. Увидев нас, она на секунду замерла, потом почему-то не кинулась назад, а свернула с тропы и вместе с малышами укрылась под обрывом в промоине.
Аман сорвал с плеча ружье.
— Опусти ружье! — сказал ему Костя.
— Тихо! — страшным шепотом отозвался Аман. — Спугнешь!
— Не смей! Тебе говорят! — уже заревел наш начальник.
— Не мешай! — еще яростнее зашипел проводник. — Я не ее! Лешка, винтовку приготовь!
Аман еще не договорил, как из-за того же поворота выскочил волк, а за ним второй. Звери бежали, опустив морды к земле. Они так увлеклись преследованием, что наскочили на нас почти в упор, а когда почуяли опасность, то удирать им было поздно. Первого срезал выстрел Амана, а второй растерялся и, вместо того чтобы повернуть и скрыться за поворотом, кинулся вверх по крутому склону холма.
Перекрестье прицела легло на лобастую башку зверя, потом обогнало ее. Прогремел выстрел. Волк с ходу ткнулся мордой в землю и медленно сполз назад.
— Костя, неужели ты думал, что я хочу бить матку с детенышами? — укоризненно сказал Аман. — Чуть все дело нам не испортил.
— Прости, — смущенно отозвался Костя. — Я сначала не понял твоих намерений.
— Если кара-куек[34] не уходит от человека, значит, за ним гонится зверь. Это каждый мальчишка знает.
— Теперь и я знать буду, — примирительно сказал Костя.
Убитые волки были самкой и самцом.
— Где-то здесь выводок, — заметил я.
— Здесь-то здесь, — отозвался Аман. — Только без собаки его не найдешь. Эх, Сары моего нет с нами. Он мастер отыскивать волчьи норы. Эй, Костя, ты не трогай волков! Если от человека будет пахнуть волком, ослы его к себе не допустят. Мы с Лешей уже возились с волками, тебе придется ослов держать!
Когда совсем стемнело и мы укладывались спать, Аман сказал:
— До Ай-Бадама осталось два дня пути. Завтра утром мы перейдем в сай, где я часто встречал кобр.
Утром Костя поднял нас до рассвета и все время торопил: даже чай мы пили впопыхах. В путь тронулись едва только начало сереть.
В широкой долине, заросшей камышом и колючими кустами, где-то в глубине зарослей временами журчал ручей. Из зарослей тянуло сыростью, пахло болотом. С восходом солнца на все лады заорали лягушки. Тонко пищали комары, атакуя и нас и ослов.
Мы ехали по узенькой тропке, то и дело цепляясь коленями за кусты.
— Стой! — недовольно сказал Костя. — От ослиного топота и треска сучьев все змеи за километр разбегутся. Я пешком впереди пойду, а вы подождите немного и, не торопясь, езжайте следом.
Сначала на сравнительно небольшом участке тропы он поймал две кобры. Потом наша тропка вышла на широкую торную тропу и змеи не стали попадаться. Больше того, на одном кусте зажатая в расщепленную палку висела только что убитая крупная кобра. Увидев ее, Костя даже застонал. Через четверть часа мы снова наткнулись на убитую змею. Как и первая, она висела на кусте.
— Кто-то едет впереди и бьет змей, — заметил Аман. — Вот свежий ослиный помет, а вот следы людей.
— Нужно догнать этого злодея! — горячился Костя. — Поехали быстрее!
— Подожди, — остановил его Аман. — Вон видишь, навстречу едет старик? Он, конечно, видел того, кто бьет змей. Спросим его, далеко ли тот человек.
Поравнявшись с нами, старик громко произнес:
— Ассалам алейкум!
— Ва-алейкум ва-ассалам! — ответил наш проводник и почтительно пожал протянутые ему руки.
Старик приветствовал каждого из нас и долго осведомлялся о нашем здоровье, о здоровье и благополучии наших семей, о здоровье нашей скотины, об успехе наших дел и еще о чем-то. Аман утвердительно отвечал на все вопросы старика и в свою очередь задавал те же вопросы. Это был старинный ритуал приветствия путников. Обмен приветствиями продолжался пять минут. Костя от нетерпения ерзал в седле, но не мешал. Нарушать обычай, освященный веками, он не решался.
— Скажите, отец, — произнес, наконец, Аман. — Кто едет по тропе впереди нас?
— Мальчишки в школу возвращаются после дня отдыха. Отсюда километров в десяти наш интернат.
— Это они бьют змей?
— Конечно, они. Я и сам в детстве так развлекался. Полезное занятие. Аллах за каждую змею по греху снимает.
— Далеко они?
— Не очень. Если быстро ехать, за полчаса догнать можно.
— Спасибо, отец, — не выдержал Костя. — Будь здоров! Нам спешить нужно!
— Зачем спешить? — удивился старик. — Подожди. Отдохнем. Поговорим. Чаю попьем…
Но Костя уже погнал своего осла по тропе.
— Лешка, ты езжай за ним. Я потом догоню вас, — поспешно сказал Аман. — Мне с аксакалом поговорить надо!
Я ткнул своего осла палочкой в загривок и затрусил вслед за Костей.
Мальчишек мы увидели в тот момент, когда они добивали очередную жертву. Четверо сорванцов в ярких нарядных тюбетейках бросили своих ослов, прыгали вокруг еще шевелившейся змеи и азартно колотили ее палками. Орали они при этом так, что их было слышно, наверное, за километр.
Ослы не обращали внимания ни на взлетавшие палки, ни на крики. Они были очень довольны передышкой и усердно ели траву. На седлах у них болтались сумки с учебниками и какие-то узелки, очевидно с домашней снедью.
Увидев нас, мальчишки еще старательнее заработали палками, явно рассчитывая на наше одобрение.
— Ах вы, злодеи, — сокрушенно сказал Костя. — Такую змею загубили!
— Почему ругаешься? — недоуменно глянул на него старший из ребят. — Змей надо бить! Кого хочешь спроси, любой так скажет!
— Вот и плохо, что скажет. Змей беречь надо!
— Змей беречь?! Они же самые вредные твари! Если человека укусит — человек умрет. Скотину укусит — скотина умрет. Они вредят, а пользы от них никакой!
Костя стал объяснять ребятам, почему нужно беречь и охранять змей, а я поехал вперед. Мне эти объяснения уже порядком надоели.
Через полчаса, когда Костя в окружении ватаги догнал меня, я спросил:
— Давно здесь так бьют змей?
— Второй год. С тех пор, как интернат открыли. Каждую неделю мы ездим домой. Туда едем — бьем, оттуда едем — опять бьем. Раньше здесь много больше змей было. В иной день мы по десятку убивали.
