сейчас не помнит ни фамилию, ни адрес.
— А зачем писал, что он полицейский?
— Хотел задурить нам голову, — ответил Квирк.
Мы замолчали. На почти пустом письменном столе Квирка играл солнечный зайчик. На столе стояли лишь фотографии жены Квирка, троих детей и собаки. Настольные часы показывали время в любой точке земного шара. Я никогда не понимал, зачем Квирку нужно знать время на всей планете. Квирк откинулся в своем вращающемся кресле и тихо сидел, покусывая губу.
— А Сюзан не думает, что кто-нибудь из ее пациентов может оказаться убийцей? — спросил, наконец, Белсон.
— Считает, что пока рано делать какие-то выводы, — ответил я.
— Думает, он явится снова?
— Психотерапевты не знают, что может взбрести в голову какому-нибудь идиоту. Они знают только то, почему это взбрело им в голову.
— Прямо как полицейские, — буркнул Квирк.
— За исключением того, что полицейские не всегда понимают эти причины, — поправил я.
— Да, верно, — вздохнул Квирк и, взяв в руки фотографию собаки, подвинул ее чуть ближе к портретам детей. Зайчик на крышке стола немного переполз в мою сторону.
— Нужно выяснить, что мы знаем об этом типе, который принес Сюзан розу, — сказал Квирк.
— Да, — согласился я.
— Уошборн в это время был уже арестован, — напомнил Белсон.
— Значит, если Уошборн — Красная Роза, то кто же тогда, черт возьми, этот ночной гость? — проворчал Квирк, ни к кому не обращаясь.
— А если Уошборн не Красная Роза... — начал Белсон.
— Вот именно, — оборвал я.
Мы снова замолчали, задумчиво глядя в пустоту.
— Это не Уошборн, — заключил, наконец, Квирк.
Я взглянул на Белсона.
— Уошборн убил свою жену, — проговорил он. — Но вот остальное — нет.
— Может быть, — пробормотал я.
— Возможно, — кивнул Квирк.
— Нет, это не Уошборн, — повторил Белсон.
— Хоук с Сюзан? — спросил Квирк.
— Да.
— Хорошо.
Глава 14
К утру Уошборн стал настоящей знаменитостью. Джейн Поули вещала о нем с экрана телевизора, а его портрет украшал первые страницы всех утренних газет. Мэр выступил по Си-Эн-Эн с благодарностью в адрес комиссара полиции, а комиссар великодушно похвалил за отличную работу все управление. Шесть абзацев статьи на первой полосе «Глоба» посвящались лейтенанту полиции Мартину Квирку, начальнику отдела по расследованию убийств, проявившему в беседе с журналистами некоторую сдержанность. В десятом абзаце говорилось, что частный детектив из Бостона, помогавший полиции в расследовании этого дела, отказался от каких-либо комментариев.
— Я не отказался, — проворчал я.
По другую сторону кухонной стойки Сюзан доедала ржаной гренок.
— От меня? Еще бы ты от меня отказывался, — улыбнулась она.
— В газете пишут, что я отказался дать комментарии по делу, — сказал я.
— Наверное, заезжали к тебе в контору, а тебя не было, — пожала плечами Сюзан.
— Брехливые псы, — выругался я.
— Что это мы такие злые с самого утра? — снова улыбнулась Сюзан.
— Куда ни плюнь, каждый лично раскрыл это дело, — проворчал я.
Сюзан откусила еще один кусочек гренка. Я сделал глоток кофе. Волосы у Сюзан были накручены на бигуди, на лице — ни капли макияжа. Она была одета в белую шелковую пижаму с оборками, немного помятую после сна. Я уставился на нее.
— В чем дело? — спросила Сюзан, перехватив мой взгляд.
— Да вот удивляюсь, как тебе удается постоянно быть такой красивой, — улыбнулся я. — Наверное, это не зависит от одежды и макияжа. Наверное, все дело в тебе самой.
— Ты что, уже успел выпить с утра пораньше? — рассмеялась она.
— Это ты бьешь мне в голову, как хороший стакан бургундского, — ответил я.
