расслабившись в тёплой воде, вспоминала вчерашний вечер.
«Всё было изумительно, он любит меня. Мы прекрасная пара. То наслаждение, которое я получаю от близости с ним, невозможно сравнить ни с каким другим удовольствием. Нас магнитом тянет друг к другу. Думаю, что он тоже, как и я, полон желания встречаться со мной. Скоро разведётся с женой, и мы обязательно съездим на море, в какой—нибудь райский уголок: на природе чувства обостряются и становятся ещё сильнее».
Раздался телефонный звонок. Она протянула руку и взяла с туалетного столика телефонную трубку. Звонил Князев:
— Радость моя, ты так крепко спишь, я не могу дозвониться с десяти часов утра.
— Это ты виноват в том, что я крепко спала. Я только что проснулась, сейчас принимаю ванну.
— Сожалею, что не могу составить тебе компанию, успокаивает одна мысль, что у нас с тобой всё впереди.
— Конечно, дорогой, я тоже так думаю. Знаешь, я никогда не спала таким крепким сном. Как только ты ушёл, меня сразу потянуло спать. В памяти полный провал. Мне кажется, что я вот только прилегла, а на самом деле проспала двенадцать часов. Ещё мне кажется, что ты не уходил от меня и мы всю ночь были рядом. Проснулась и увидела, что тебя нет, из—за этого расстроилась. С твоей стороны бессердечно оставлять любящую женщину. Когда мы снова увидимся?
— Я загружен весь день. сегодня нет возможности выкроить хотя бы часок. Отдыхай, дорогая. Я позвоню тебе. Целую, моя несравненная.
— Мне тоже расслабляться некогда, — сказала Нинель Александровна. — Нужно готовиться к новому показу, работы море, меня ждут дела. Скоро я приглашу тебя на демонстрацию новых моделей, это будет грандиозное зрелище. Целую тебя, мой дорогой, до встречи.
«Разве его жена может дать ему столько радости и счастья, сколько он получает от общения со мной? — думала Нинель Александровна. — Мы прекрасно понимаем друг друга. Всё—таки интересно, кто у него жена? Как она выглядит, чем занимается? Я никогда не расспрашивала о ней, считаю это ниже своего достоинства, однако не скрою, хочется хоть издалека посмотреть на неё и сравнить с собой. Я уверена, сравнения будут не в её пользу. От него я только и слышу: „несравненная Богиня“, „радость моя“, „моя любовь“, „чарующая“, он искренне восхищается мной, это видно по глазам. С женой поддерживает формальные отношения, скоро мы будем навсегда вместе, я понимаю: разрывы семейных уз болезненны, поэтому готова потерпеть, потому что по—настоящему его люблю».
В это время Князев, сидя в кабинете, рассуждал далеко не так, как думала Нинель Александровна.
«Значит, Махонин сработал чисто, она ничего не заметила, — он усмехнулся. — Не заметила даже того, что тот трахал её. Ну, это её проблемы. У меня пока всё идет неплохо. Все драгоценности спрятаны в надёжном месте, Махонин мёртв, значит, нет свидетелей. Какой подлец! Мерзавец! Я дал ему задание, а он удовлетворяет свои похотливые желания и при этом делится впечатлениями. Негодяй! А что, если бы она проснулась? Испортил бы всё дело. Ладно, я с ним в расчёте. Дома с женой проблемы, что—то моя Ада Васильевна стала слишком нервной. Может, отправить её на курорт? Надо будет подыскать путёвку в хороший санаторий».
Затрезвонил телефон. Он снял трубку. Ему доложили, что в одну из больниц доставлен пострадавший от автодорожной травмы человек. Его подобрали ночью на загородном шоссе недалеко от города, с едва заметными признаками жизни, потерял много крови, сейчас находится в реанимации. Пострадавший мужчина без документов, необходимо прислать для расследования криминального случая следователя. Неожиданное известие очень обеспокоило Князева. «Неужели это Махонин, но ведь он не мог остаться в живых. Я уверен в том, что он мёртв. Может, другой? Нужно съездить и самому посмотреть на неизвестного».
Он вызвал машину и поехал в больницу. В приёмном покое к нему вышел врач и сказал, что пострадавший в данное время находится после проведенной операции в реанимации, подключен к аппарату искусственной вентиляции легких и ещё не вышел из состояния наркоза.
— Он сильно пострадал? — поинтересовался Князев.
— У него переломы обоих голеней и черепно—мозговая травма. Потерял много крови. Мы три часа провели в операционной, на одной ноге нам удалось сопоставить и зафиксировать сломанные фрагменты костей, на другой голени мы произвели ампутацию раздробленной части, операция была тяжелой и длительной.
— Где его нашли? — спросил Князев.
— Я не знаю, привезла под утро «Скорая», — ответил врач.
— Он будет жить?
— Пока живёт, а что будет дальше, одному Богу известно. В медицине всё бывает, предугадать ничего не возможно, — врач развёл руками.
— Кто—нибудь спрашивал о нём?
— Нет, никто. Документов у него при себе никаких не было, всё, что было в карманах, мы храним в сейфе. Объявятся родственники, отдадим.
— Когда можно побеседовать с ним?
— Пока невозможно, но, как только он придёт в себя, разрешим.
«Если это Махонин, — думал Князев, возвращаясь на работу, — а похоже, что это на самом деле он, мне надо не выпускать его из вида. Нужно будет хорошенько продумать, что делать дальше. Если он придёт в себя, могут возникнуть неприятности. Спокойно, горячку пороть не следует, вполне возможно, что он не выживет. Следует набраться терпения и подождать, может, все само собой решится».
Настроение у Князева было испорчено. Такой оборот дела, что Махонин остался живым, не входил в его планы. В душе он ругал себя за то, что не убедившись в его смерти, поспешил уехать.
«А что, если кто—нибудь ехал сзади и видел, как я его сбил?» — Эта мысль неожиданно пришла ему в голову, и на душе появилось неприятное чувство страха.
