поразили воображение Молчанова, хотя он и 'не задавался вопросом, откуда у Распутина такие деньги... считал, что деньги ему даются в Царском Селе'.
'СЕКРЕТАРИ'
Это название очень нравилось полуграмотному мужику. Еще бы - теперь у него, как у важного чиновника, - секретари!
Умная и преданная Распутину до гроба (в прямом, как мы увидим, смысле) Акилина Лаптинская оставалась главной приближенной, 'главным секретарем'. Она наблюдала за остальными 'секретарями', чтобы не слишком много прилипало
к их рукам... Но не всех просителей удавалось ей обложить данью - бедные люди по-прежнему могли попасть к нему бесплатно, просто подойдя на улице и попросив о встрече. Это было 'Божье дело'.
И хорошеньким молодым дамам попасть к Распутину было просто - достаточно узнать телефон, позвонить и ответить на два вопроса: 'Сколько лет?' и 'Красива ли?' И путь в квартиру на Гороховой открыт.
Из показаний Филиппова: 'Его секретари и секретарши заламывали и получали огромные суммы, из коих только треть оказывалась в руках Распутина... остальные десятками тысяч оставались в руках Симановича, Волынского, Добровольского, а в последнее время Решетникова'.
На первом этапе 'секретарями' Распутина были два проходимца, спасенных им от тюрьмы, - Волынский и Добровольский, которые и занимались поборами просителей. Но вскоре появился и третий 'секретарь' - еврей Симанович.
Из показаний Вырубовой: 'У Распутина я встречала неприятного жида Симановича... и Добровольского, тоже чрезвычайно неприятного и низменного типа. Для меня было ясно, что эти господа являются посредниками между Распутиным и его просителями и устраивают какие-то дела... Жена Добровольского, накрашенная и сомнительная особа, была дружна с дочерьми Распутина'.
Впоследствии Симанович расскажет, что поборами с просителей 'Распутин скопил большой капитал'. Но это, как мы увидим, - ложь. Ничего он не скопит, ничего после себя не оставит. Шальные деньги будто жгут ему руки - он их пропивает или раздаривает, лишь совсем немного отсылает в Покровское, на свое небогатое хозяйство. Деньги на жизнь теперь ему не нужны - за все платят другие. Квартира оплачивается из средств 'царей', бешеные счета в ресторанах чаще всего из карманов поклонников и просителей.
Но когда он узнавал, что 'секретари' обманывают, его охватывала мужицкая ярость...
Из показаний Белецкого: 'Большое влияние имела чета Добровольских... он бывший инспектор народных училищ
Царскосельского уезда... Но когда было доказано, что они не отдают всех денег Распутину, то после бурного объяснения чета потеряла влияние'.
Интриги Добровольских разоблачил Симанович. И Распутин, вчерашний друг яростного антисемита Илиодора и деятелей из 'Союза русского народа', делает еврея своим главным доверенным лицом. Симанович войдет в своеобразный 'мозговой центр', сложившийся на Гороховой. 'Лутшаму ис явреев' - такую надпись сделал Распутин на своей фотографии, которую подарил Симановичу...
Характеристика, данная агентом охранки: 'Арон Симанович - первой гильдии купец, 41 год (1873 года рождения), 4 детей... Только числится 'в купцах', никакой торговлей не занимается, но играет в азартные игры в разных клубах. Почти ежедневно ездит к Распутину... Весьма вредный и большой проныра, способный пойти на любую аферу и на спекуляцию... Бывали случаи привода к Распутину лиц женского пола, на вид легкого поведения, также достает вино'. (После введения в 1914 году 'сухого закона' вино надо было 'доставать'. )
С Распутиным Симанович познакомился несколько лет назад в Киеве, где имел ювелирный магазин. Уже тогда он состоял на учете в сыскной полиции как игрок и ростовщик, дающий займы под большие проценты. После переезда в Петербург Симанович становится главным финансовым советником мужика и поставщиком самых выгодных просителей.
Вначале он через Распутина освобождал евреев от военной службы (естественно, за деньги). Но вскоре занялся куда более серьезными делами...
В 1915 году, когда начались поражения на фронтах, моментально появилось излюбленное российское объяснение всем неудачам: не бездарные генералы, не предприниматели, награбившие миллионы на поставках оружия и обмундирования, виновны в поражениях, но - шпионы. Оказывается, 'немец внутренний' не давал победить 'немца внешнего'.
На первых порах, следуя давним традициям антисемитизма, шпионами были объявлены евреи. По приказу Верховного
главнокомандующего в Двинске по обвинению в шпионаже повесили нескольких евреев (как выяснилось впоследствии - невиновных). Из Петрограда начали беспощадно выселять лиц иудейского вероисповедания, в том числе богатых предпринимателей. И Симанович через Распутина доставал им разрешение остаться.
Мужику многое нравилось в Симановиче. Нравилось, с каким достоинством тот держался в присутствии могущественной Вырубовой. Нравилось то, что он воистину любит свой бесправный народ и упрямо старается изменить взгляды Царской Семьи на евреев. Нравилось, как этот пройдоха, забирая огромные деньги у богатых евреев, бескорыстно помогал. бедным соплеменникам. Нравился восторг Симановича перед размахом распутинских кутежей и почти испуганное преклонение перед его таинственной силой. Ибо чадолюбивый Симанович никогда не забывал чуда, которое на его глазах сотворил Распутин с его сыном, больным неизлечимой тогда болезнью, называемой 'пляской святого Витта'.
ЧУДО ЗА ДЕСЯТЬ МИНУТ
'Я привез больного сына, посадил в кресло в спальной и покинул квартиру. Мой сын вернулся домой через час. Он был излечен и счастлив, болезнь более не возобновлялась'. Это одно из немногих мест в воспоминаниях Симановича о Распутине, которое не является плодом его буйной фантазии.
В 1917 году в Чрезвычайную комиссию был вызван Иоанн Симанович, 20 лет, студент, иудейского вероисповедания. Его удивительные показания остались в 'Том Деле':
'С 1909 по 1910 год у меня стали наблюдаться признаки нервного заболевания, именуемого 'пляска святого Витта'. Со времени объявления болезни я обращался к докторам, тем более, что одно время я принужден был лежать в постели, так как вся левая половина у меня была парализована... Среди докторов меня пользовавших я могу указать профессора Розенбаха и доктора Рубинько, живущих в Петрограде... В 1915 году Распутин, узнав от отца о моей болезни, предложил привести меня к нему на квартиру... Распутин, оставшись со мной в комнате наедине, посадил меня на стул и, поместившись напротив, пристально смотрел мне в глаза, начав меня гладить рукою по голове. В это время я испытывал какое-то особенное состояние. Сеанс этот, как мне кажется, продолжался минут 10. После чего, прощаясь со мной, Распутин сказал: 'Ничего, все это пройдет!' И действительно, теперь я могу удостоверить, что после этого свидания с Распутиным припадки больше у меня не повторялись, хотя со времени этого сеанса протекло более 2 лет... Это исцеление я приписываю исключительно Распутину, так как врачебные средства лишь облегчали форму припадков, не устраняя их проявлений. Между тем, после визита к Распутину припадки эти прекратились'.
Легко представить, что должны были чувствовать поклонницы Распутина и сама царица, когда они узнали, что 'Наш Друг', подобно святым апостолам, изгнал беса из больного человека одним прикосновением!
'МОЗГОВОЙ ЦЕНТР'
Так что Симанович был предан Распутину - насколько мог, конечно. На следствии Белецкий рассказал, как 'секретарь' уводил Распутина 'от подозрительных знакомств' и при помощи взяток покрывал его буйство.
Но главное - Симанович связал Распутина с еврейскими банкирами, в том числе с одним из богатейших, знаменитым 'Митькой' - Дмитрием Львовичем Рубинштейном. В стране официального антисемитизма и ублюдочного капитализма 'Митька' добился поразительных успехов. Первой гильдии купец, он стал банкиром и председателем правления Русско-Французского банка. Кандидат юридических наук, он умело пользовался многочисленными прорехами в полуфеодальном законодательстве.
Рубинштейн понимал важность прессы, и когда 'Новое время' - самая известная проправительственная газета - стала акционерным обществом, он попытался завладеть контрольным пакетом акций. Его конкуренты тотчас объявили это
'попыткой международного еврейства взять в руки русскую прессу'. Сын покойного владельца газеты, знаменитого Суворина, устроил своеобразный протест: во время собрания акционеров выстрелил несколько раз в окно, 'чтобы привлечь внимание правительства'.
'Митька' понимал всю зыбкость своего положения в годы патриотического угара. Именно тогда он и задумал свершить невозможное: оставаясь правоверным иудеем, получить через Распутина чин
