культуры?
- Ого! Ваше императорское величество, стало быть, является апостолом франкомании?
Государь, не сдержавшись, парировал:
- А может, это вы - германофил?
- Я родила России наследника престола! Завтрашнего императора!
- Куда вы клоните?
- К тому, что я кровно связана с судьбами империи. Да, я причастна к возвышению славы и чести империи. И я желаю, чтобы мой сын правил счастливо и спокойно.
Глава сорок седьмая
Государя больно уязвило это 'мой сын'. У него потемнело в глазах, и он готов был отшвырнуть эту надменную, чужую женщину от двери, и уйти прочь. Но он задушил в себе гнев при мысли о неизбежной истерике и скандале.
- Однако...- продолжала она и запнулась.
- Что же - 'однако'?
- Наследник может успешно служить трону и отечеству, ежели его родитель сможет водворить порядок и покой в государстве. То есть...- она била в самую больную точку,- я слышала, что не только подданные из числа мужчин, но даже и женщины ополчились против трона, следуя примеру 'Орлеанской девы'! Вот вам и французские 'моды'!
- Кто, например?
- Вы лучше меня знаете. Эта кавказская татарка! Отвлечемся ненадолго, дорогой читатель! Рассказчик понимает, что такой разговор, равно как ряд предыдущих и последующих, скорее всего, никогда не происходил. Нам, однако, важно, что так говорили в народе, видя в царе первого противника Наби и Хаджар... Вернемся теперь в царские покой и послушаем.
- Так вот вы о ком... О Хаджар-ханум!
- Да, об этой самой особе! Должно быть, это титул: 'ханум', которого она удостоилась за антиправительственные деяния.
- Она - под стражей.
- А муж?
- Он сам объявится и придет с повинной, следом за ней. В тишине раздался саркастический хохот.
- Ха-ха, придет!- царица стиснула пальцы, сплошь унизанные драгоценными каменьями.- Придет, бросит оружие, каюсь, мол, казните или помилуйте!
- Да, непременно,- убеждал царь, не желая идти на попятный.- Гачаг Наби падет ниц.
- Откуда такая уверенность?
- По кавказским обычаям, мужу не подобает оставлять жену в заточении ни под каким видом!
- Это почему же?!
- Это пятнает мужскую честь!- с пафосом произнес император, принимая горделивую позу, поскольку речь зашла о столь высоких рыцарских добродетелях.
Но - говорят в народе - на императрицу, видевшую его насквозь, эта демонстрация не произвела никакого впечатления. Государь, однако, как истинный рыцарь, чинно взял ее под руку и препроводил в соседние покои, более располагающие к беседе, усадил в мягкое кресло и сел напротив.- Любопытно, не так ли?
- Уж не опасается ли самодержец своей вотчины?- не удержалась императрица от иронического выпада. Но, ощущая некоторый перевес, государь ударился в полемику:
- Ни Кавказ...- воздел он руку.- Ни шляхта... ни Туркестан не страшны моим штыкам!
- Ну, поговорим хоть однажды спокойно! - вкрадчиво и интимно понизила голос государыня.
- Наша восточная политика - вот что это!- уловив примирительное настроение и ощущая свое мужское превосходство, изрек воспрявший духом царь, забыв о тайном своем смятении и жестикулируя железной десницей, он стал посвящать жену в политические нюансы:
- Мы должны, хотя бы внешне, соблюдать неприкосновенность магометанских нравов! Иначе ведь как мы можем двинуться на османских турок, имея в рядах регулярных войск части из числа вооруженных кавказских татар?..
Я полагаю государь, крепости всегда нужно брать силой! - сказала императрица со значением.
Глава сорок восьмая
Хотя укоры императрицы и задели государя за живое, но они невольно помогли также рассеять некоторые страхи. Ведь, бывает, что и испуг можно 'отпугнуть'. Клин клином вышибают. Неожиданное преображение государя пошатнуло позиции императрицы, если и не обезоружило, то, по крайней мере, остудило ее воинственный пыл. Она испугалась мысли, что при нынешней подозрительности и страхах, в случае покушения на августейшую персону, государь, чего доброго, не остановится и перед тем, чтобы обвинить ее в соучастии.
Государь же уразумел, что, уступая и отступая, не спастись от ца-рицыных деспотических капризов! Видно, и не стоило доныне, страшась светских слухов и сплетен, уклоняться и увертываться. Надлежало противостоять, дать отпор! Твердость - вот удел мужчины.
И потому государь в душе был доволен собой, тем, что не стал уклоняться, как бывало, от объяснения, на которое вызвала его сама царица.
И потому государь вообразил себя привычно расхаживающим перед державными владениями, изображенными на карте, и решил, что так он будет лучше выглядеть.
- Изволь пройти со мной в гостиную, чтобы завершить наш разговор.
- Ну что ж...-- она решительно поднялась.
Вместе прошли в просторную и роскошную гостиную. Стены зала украшали картины, изображающие исторические баталии и пейзажи. Император мягко ходил по паркету. Наконец он подступил к государыне, выжидающе застывшей у мягкого кресла. Царь смерил ее укоризненным взором.
- Быть может, вам не терпится увидеть час, когда ваш сын унаследует престол? Та пожала плечами.
- Но ведь ему еще надлежит многому научиться для того, чтобы воссесть на трон!- Государь повысил голос со страстью уязвленного самодержца, отнюдь не желавшего уступать бразды правления.- Наследник должен пройти основательную военную выучку! Поднатореть в политике...
- Что же он унаследует от вас? - Государыня была иронически спокойна.Что! Эту необъятную больную империю?
- Я вас не понимаю...- царь пробарабанил пальцами по столу.- Что вам угодно?
- Для начала - извольте приказать, чтобы привезли сюда сию строптивую татарку!- Императрица направилась к дверям, стуча каблуками. Остановилась на пороге.- Более того, я думаю, вот у Петра Великого был арап,- почему бы и мне не обзавестись туземкой-камеристкой?
Государь криво усмехнулся.
- То-то будет разговоров! И впрямь - ужели столь ослабла империя наша, что какую-то разбойницу под конвоем, с шумом препровождают из богом забытой глуши в Петербург. Мало того: еще в камеристки определяют!
Царица лукаво улыбнулась.
- Ну, а все же - почему бы этой, как ее?- Хаджар не пожаловать сюда? Познакомились бы с ней,- не унималась государыня.- Привели бы ко двору - мы бы и поглядели, что это за чудо-юдо? Татарка ли, гадалка ли бессарабская?..
- Ее можно переправить сюда лишь вместе с мужем - после его поимки, разумеется.
- Как понять это?
- Политика, государыня, политика!- Царь сел в кресло, чувствуя усталость в ногах.- И еще мусульмане... Коран...- Он запнулся.- Будьте уверены, мне в точности известно, что происходит в тех краях. Есть люди, которые докладывают мне об этом неукоснительно.
По-своему оценив примирительный тон супруга, императрица с победительным видом прошествовала по гостиной, поравнялась с креслом, где сидел вымотанный препирательством государь, и картинно опустилась в кресло напротив.
- Ну и что там узрели эти люди?
- Они не сидят сложа руки.
- А что они думают касательно применения силы? Царь вздохнул.
