представляешь себе. Даже по сравнению со своим младшим братом, очаровательным Маттиасом, он просто ангел, все женщины в Гростенсхольме обожают его. Не знаю, изменился ли он на самом деле, но та озабоченность, которая была у нас, когда он родился, кажется теперь совершенно необоснованной, дорогая Сесилия...'
'Если бы это было так.. - сурово подумала Сесилия. - Что ты еще такое задумал, маленькое сатанинское отродье? Или ты просто решил, что выгодно иметь приличный фасад?'
'...У Таральда и Ирьи все в порядке. Ирья расцарапала руку, рыхля розы, но теперь все зажило. Одна из служанок порезала палец кухонным ножом, рану смазали, и хотя это сделали не отец и не Тарье, девушке стало лучше.
Мета тяжело переживает то, что оба ее младшие сына на войне. Аре тоже мрачен и задумчив, хотя он особенно и не проявляет своих чувств. Но самое худшее, что они не получают никаких вестей от Тарье! Они послали письмо в университет в Тюбингене, но им пришло уведомление о том, что Тарье не появлялся там. Мы все так переживаем. Ты ничего не слышала о нем?
А бедняга Клаус каждый день выходит на дорогу, посмотреть, не возвращается ли назад карета, в которой уехал его любимый сын Йеспер. Это выглядит так трагично, что я просто боюсь за него.
У твоего отца все хорошо, но мне не нравится, что он так много работает. Он 'берет работу на дом': лежит и обдумывает до поздней ночи различные случаи из своей практики. Он слишком серьезно относится к своей службе.
Да, и еще мы потеряли нашего дорогого священника, молодого господина Мартинуса, небезызвестного тебе. Ты ведь знаешь, у него были трудности с женой, но потом у них все наладилось, и ему предложили место настоятеля приходской церкви - или епископа, или как там это называется - в Тёнсберге, как мне кажется, хотя я и не уверена в этом. Во всяком случае, его жена стала несравненно мягче с ним, и мы так рады за него, ведь он прекрасный человек, действительно достойный женской любви. Нам так его не хватает.
На этот раз все. Цветы, которые ты посадила на клумбе, сейчас расцвели, но одно растение погибло и вместо него я посадила другое, не знаю, как оно называется, и вся клумба смотрится прекрасно: вся она розово-красная. Не думай о том, что случилось, маленькая Сесилия, ты ведь знаешь, что мы, женщины, часто видим наших новорожденных детей мертвыми. Я знала в Осло одну женщину, которая потеряла девять детей, одного за другим, когда им не было еще и года. У тебя же впереди целая жизнь, а дети Людей Льда всегда были крепкими.
Отец передает тебе привет. Все наши мысли о тебе. И не забывай класть лаванду в бельевой шкаф. Она придает белью такой прекрасный запах, и моль не заводится.
Всего тебе наилучшего,
Твоя мама'.
Второе письмо шло еще дольше. Оно было адресовано Александру Паладину и отправлено с посыльным курьером Его Величества короля: Урсуле посчастливилось перехватить этого курьера и всучить ему письмо, которое тот обещал передать в руки ее брату.
Александр находился в особняке, который реквизировали в Нинбурге офицеры. Он с удивлением заметил, что письмо надписано рукой Урсулы: сестра не писала ему уже много лет.
Ощущая смутный страх, он вскрыл письмо.
'Дорогой брат!
Ты будешь весьма удивлен, получив от меня известие, ведь мы не разговариваем уже много лет. Теперь настало время внести изменения в наши отношения...'
'Ближе к делу...' - тревожно подумал он, чувствуя в груди тупую боль из-за дурных предчувствий.
'Дорогой Александр, с Сесилией случилось несчастье...'
У него болезненно ёкнуло в груди.
'Она упала с лошади и потеряла вашего ребенка. Я так переживаю за вас.
Я не осмелилась сказать об этом Сесилии, но это был мальчик, Александр. Тот, кто пронес бы дальше имя Паладин. Во всем виновата домоправительница Кирстен Мунк, вынудившая Сесилию скакать верхом домой, потому что та отказалась ехать в Далумский монастырь, ссылаясь на свое положение. Сесилия была тут же уволена за непослушание, и ей дали самого необузданного коня.
Я сожалею о случившемся, ведь твой наследник погиб. Его Величество отсутствует, и домоправительницу некому наказать. Но я надеюсь, что она получит хорошую взбучку.
Сесилия теперь такая тихая. Она почти не говорит, лежит и смотрит в окно. Вчера она попробовала подняться. Не знаю, о чем она думает и что чувствует, но из-за потери ребенка мы с ней сблизились. Она в самом деле прекрасная женщина, Александр, я так рада, что ты выбрал именно ее. Я попытаюсь помочь ей и утешить ее как смогу. Но что можно сказать в подобной ситуации? Я чувствую себя просто беспомощной.
Она научила меня понимать и твои трудности. И я рассказала ей о том ужасном слуге, который использовал тебя много лет назад. И о том, как тебя били: первый раз - за то, что ты заглянул в комнату отца, где висели эти гадкие картины, а потом - после жуткой сцены со слугой, когда у матери началась истерика. Теперь я вижу, что не ты виноват во всем этом. Ты можешь простить меня, Александр?'
Он вдруг обнаружил, что его пальцы скручивают уголки письма. Он инстинктивно расправил смятую бумагу.
'Все в Габриэльсхусе действительно любят твою дорогую супругу, печалятся о ней и стараются ничем не докучать ей. И не убивайся так по ребенку, который погиб. У вас может быть еще много детей.
Мы думаем и беспокоимся о тебе каждый день, Сесилия и я. Береги себя, не поддавайся ни на какой соблазн!
Помни, что ты нам нужен.
Твоя преданная сестра Урсула'.
Александр отложил письмо и посмотрел невидящими глазами в окно.
Еще много детей...
Постучал и вошел посыльный.
- Его Величество собирает военный совет, полковник. Армия готова к наступлению.
8
Королю Кристиану приходилось туго.
Он беспомощно лежал в своей роскошной походной кровати с пологом и прочей мишурой, выглядевшей довольно нелепо на фоне суровой походной жизни.
- Я должен встать! - нетерпеливо произнес он. - Встать и разбить в пух и прах Тилли!
- Через неделю, Ваше Величество, - сказал ему его личный врач, - Ваше Величество еще не достаточно окрепли.
- Это ты так говоришь! Сегодня же встану!
Врач настаивал на своем.
- Я могу позвать полевого лекаря, так что Ваше Величество сможет проконсультироваться у него.
- Полевого лекаря? От этих мясников я предпочитаю держаться подальше.
- Это очень толковый лекарь. Молодой норвежский парень. Ученый. Я сам разговаривал с ним, он знает поразительно много.
- Норвежский? Хм, - сказал король Кристиан, который всегда относился тепло к своей второй стране. - Там жил наш самый лучший врач. К сожалению, он уже умер. Его звали Тенгель.
- Это его внук, Ваше Величество.
Король вскочил так быстро, что почувствовал в голове режущую боль.
- Ой-ой-ой, ах!.. Он снова лег. - Позовите его! Быстрее! Я хочу видеть этого парня.
Его Величество удовлетворенно проворчал еще что-то. Внук господина Тенгеля. Прекрасно!
Вскоре Тарье явился из полевого госпиталя в королевский дом в Нинбурге.
Врач представил королю молодого человека.
- Тарье Линд из рода Людей Льда? - сказал король. - Я не имел счастья встречаться с Вашим дедом, или, скажем так, я был всегда настолько здоров, что не имел нужды встречаться с ним. Кстати, я знаю его внучку. Она служит придворной дамой у моей дорогой супруги.
- Очевидно, это Сесилия, - улыбнулся Тарье. - Моя кузина. Она всегда тепло отзывалась о Вашем Величестве.
