- Да, - вымолвил Тенгель и принялся мыться сам. К нему присоединился и Тарье.
- Многие ли выживут? - спросила Ирья.
- Трудно сказать. Я был бы рад, если бы нам удалось спасти хотя бы одного из них. Думаю, мы славно поработали, дети мои. Но некоторые из больных обречены, к примеру, тот малыш...
- Нет, - вырвалось у Ирьи.
- Такова жизнь, милая девочка. Этот ребенок родился слишком слабым. А теперь, если вы готовы, мы отправимся на другой двор.
Здесь заболели не так давно, и в доме было меньше людей, так что и работы оказалось поменьше. Им помогал молодой здоровый крестьянин. Все больные были переправлены в другое помещение, а их постели были вычищены, как полагается.
На все это требовалось время. И когда они убрались на этом дворе, наступил вечер, и они вернулись в свой маленький дом на дворе священника, предварительно навестив больного слугу.
Вместе со священником они выстирали свою одежду, развесили ее сушить.
- Я не должен был входить к вам, ведь я встречался со многими людьми в приходе, - сказал священник.
- Вам не следовало этого делать! - ответил Тенгель. - Не поможете ли вы нам завтра? Многие больные спрашивали о вас.
- Вот как? Разумеется, ведь это мой пастырский долг. Как обстоят дела?
- На дворе Свартмюр плохо. У других дела идут лучше.
- Чума распространяется?
- Вполне вероятно. Ведь ваш слуга тоже заразился. Но мы делаем все, чтобы предотвратить дальнейшее распространение болезни.
- Это кара Божия! Отчего же она пала на моих несчастных прихожан?
- Без причин, - коротко ответил Тенгель. - Всякое случается в жизни.
- Нет, не без причин, - возразил священник. - Безбожие, господин Тенгель! Вот в чем причина! Рука Божия карает нечестивцев.
- Завтра нам придется хоронить младенца, - ответил Тенгель, и Тарье, который хорошо знал своего дедушку, уловил в его голосе сдерживаемый гнев.
Священник вышел.
На следующий день он не пошел с ними, но они его и не ждали. Вместо себя он послал к ним своего помощника, будущего священника, который еще учился и был прислан в этот приход на лето. Это был славный молодой человек с твердой верой, он обходил больных и духовно укреплял их, тогда как другие заботились об их телесном здравии.
Ирью знобило. Она всю ночь не спала, лежа в постели в этом маленьком домике и прислушиваясь к ровному дыханию Тенгеля и Тарье. Да, дома в Эйкебю было все иначе! Как чудесно иметь собственную кровать! Девочке было так хорошо со своими спутниками - этим старым и благородным Тенгелем и его внуком, столь умным не по годам. Дружба с ними отчасти заполнила ее одинокую душу, - а именно, то место, которое пустовало в ожидании радости от встречи с Таральдом. Но этого никогда не произойдет. И она была в отчаянии от того, что не может увидеть его.
Похоже, жизнь слишком жестока к Ирье!
Когда настал день, все печальные мысли Ирьи развеялись, и все снова взялись за работу. На дворе Свартмюр двое из больных в течение прошедшей ночи умерли. И среди них - тот малыш, о котором говорил Тенгель. Зато остальные обнадеживали: один юноша уже встал на ноги. И в этот день все они чистили и скребли зараженный дом, где лежали больные.
Ближе к середине дня их настигло тревожное известие - чума поразила еще один двор в деревне.
Они тщательно мылись в своем домике после работы. Ирья была совершенно измучена, но держалась на ногах и не сдавалась. Другие тоже превозмогали усталость.
- Если бы мы слышали об этой эпидемии чуть раньше, - с тревогой твердил Тенгель, надевая на себя рубашку. - Тогда мы сумели бы спасти многих и предупредить распространение болезни.
Ирья смотрела на могучие плечи и грудь Тенгеля и вспоминала о Силье. Неужели так бывает в жизни, что два человека столь подходят друг другу и что такой грозный Тенгель мог полюбить и вызвать любовь такой красивой и нежной женщины?
Сможет ли она сама встретить такого мужчину, который бы полюбил ее, несмотря на все ее недостатки? Нет, ей нечего и надеяться на это! Ведь выбирают мужчины, и они смотрят на самых красивых девушек. А она - полное ничтожество!
Они поспешили к этому новому двору, в надежде спасти заразившихся.
На следующую ночь вместе с ними в доме остался будущий молодой священник. Это был необычайно милый и простой человек, который трезво смотрел на вещи и старался во всем помочь Тенгелю и Тарье.
Наступивший день был тяжелым. Один больной умер в Свартмюре, еще один на соседнем дворе, а чума поразила и еще два новых дома. К вечеру все повалились в постель, едва найдя в себе силы сменить одежду и вымыться. Ирья уже не понимала, как только ее кожа выносит это постоянное мытье.
И снова наступил день - жестокий и неумолимый. Но все четверо знали, что без их помощи чума свирепствовала бы вовсю и распространилась бы гораздо быстрее. Все же большинство дворов в деревне избежали чумы. Тенгель и его помощники изо всех сил пытались сдержать страшную болезнь в стенах тех домов, где уже находились больные. И все же колокол звонил ежедневно, возвещая о новых и новых умерших. Они не могли предотвратить трагедию.
События же развивались самым угрожающим образом.
К ним прибежал мальчик с известием из Гростенсхольма.
Чума докатилась до усадьбы.
Тенгель похолодел. Он не осмеливался спросить, кто оказался первой жертвой эпидемии.
И одновременно с этим свалилась Ирья, совершенно изможденная непосильным трудом. А через несколько часов заболел молодой священник.
Тенгель чувствовал смертельную усталость. Тарье тоже. Последние события подкосили их окончательно.
И все же Люди Льда необычайно выносливый род, думал Тенгель, когда в страхе за близких они оба возвращались в Гростенсхольм.
Заболела Шарлотта. А вслед за ней заразился и Якоб Скилле. Даг ощущал в себе первые симптомы.
Тенгель окаменел от ужаса. Но вместе с тем его не покидала мысль: никто из Людей Льда не заразился! Ни Лив, ни Таральд, ни Суннива.
Лив выбивалась из сил, помогая своим близким. Она бок о бок с Тенгелем работала не покладая рук. А он не переставал думать о больной Ирье и священнике, которые остались одни в доме пастора. Они помогли многим, но никто не ухаживал за ними, когда и они заболели.
В такое время он не мог оставить Гростенсхольм и вместо себя отправил в деревню маленького отважного Тарье, чтобы присмотреть за больными и проверить остальные дворы. Шарлотте было так плохо, что Тенгель не осмелился оставить ее и еще на один день задержался в усадьбе.
А в маленьком домике на дворе священника лежала изнуренная болезнью Ирья. Вот и со мной случилось то же, что и с остальными, думала девочка, какая же незавидная участь выпала на мою долю! Хорошо еще, что Таральд не видит меня теперь.
Кто придет позаботиться обо мне? Все только скажут: 'Для бедной девочки было бы лучше избежать этой ужасной болезни'. Но я ведь всегда хотела умереть, разве не так, продолжала думать она, чтобы убедить в этом саму себя. Разве я не хотела заболеть, так чтобы смерть виделась мне как освобождение и чтобы я нисколько не боялась ее? А все же грустно сознавать это!
Она боялась умереть, и от этого никуда нельзя было деться. Она жаждала, чтобы кто-то был около ее постели, лучше всего господин Тенгель, и в то же время она хотела спрятаться ото всех людей подальше.
Молодому священнику было столь же плохо, как и девочке, и она слышала его стоны. Она хотела попросить его помолиться за нее, но не могла пошевелить иссохшими губами. У ее кровати кончилась вода,
