Тенгель ничего не мог с этим поделать. Ему оставалось только ждать и надеяться.
6
Сесилия молча сидела в своей спальне в одном из многочисленных дворцов короля Дании - Фредриксборге - и непонимающе перечитывала письмо от матери.
Бабушка и дедушка умерли?
И она не успела повидать их!
Дорогая бабушка Шарлотта - всегда такая жизнерадостная и деятельная. Невозможно представить себе, что она умерла!
Сесилия ощутила всю невосполнимость утраты, и пустота давила на сердце. Но это было правдой, и жестокое известие не оставляло никаких надежд. Она неотвязно думала об умерших.
А дедушка Якоб! Сесилия знала, что он был ей не родным, и все же он очень много значил в жизни своих внуков. И Сесилия сама часто спрашивала у него совета и искала поддержки. Якоб всегда был такой большой, надежный и добрый. Часто люди не очень-то замечали его, он постоянно находился как бы в тени своей неутомимой жены. Однако в самих семейных делах Якоб решал многие вопросы, и усадьба Гростенсхольм была многим ему обязана. Пока он управлял имением, все жили в достатке и ни в чем не испытывали нужды. Он всегда с удовольствием занимался хозяйственными делами, и благодаря его трудолюбию все в усадьбе шло как по маслу.
И вот он умер.
Отец, оказывается, тоже был болен, да и Ирья заразилась чумой. Но они оба выжили. 'Какое счастье, что ты уехала из дома, - писала мать. - Хотя в общем-то эпидемия не представляла для тебя особой опасности, ибо мы, Люди Льда, всегда выживали'.
Сесилию внезапно охватила жгучая тоска по дому. Это повторяется все чаще!
Жизнь в Дании оказалась совсем не той, что она себе представляла. Она почти никуда не выходила из большого королевского дворца. Ранние зимние сумерки медленно сгущались над леденяще-серым островом Зеландией, многие вечера девушка проводила, сжавшись в комочек в кресле у камина.
Она была совсем одна в этой части дворца. И только две малышки спали рядом, по соседству с ее комнатой. Королевская прислуга находилась в другом крыле. В этот вечер госпожа Кирстен давала бал, и там собрались все придворные и гости. Короля Кристиана во дворце не было.
Комната Сесилии была обставлена тяжелой парадной мебелью в стиле Ренессанса. Повсюду - темное, поблескивающее дерево. Слуги говорили, что в этой части дворца водятся привидения. Приятная компания, с иронией думала Сесилия. Ее это смешило, но все же она боялась оставаться одна.
А теперь, когда пришло письмо с печальным известием о смерти двух близких людей, Сесилия и вовсе пала духом.
Те обязанности, которые она исполняла во дворце, тоже оказались ей совсем не по вкусу.
Столкновения с прислугой происходили каждый день. Да и с самой госпожой Кирстен разговаривать было не легко. Она была всего на три года старше Сесилии и в высшей степени надменна. И худшее состояло в том, что с маленькой Анной Катариной обходились слишком сурово. Сколько раз Сесилии приходилось утешать бедного ребенка! Софи Элизабет была младшей и не ее не пороли, но Сесилия опасалась, что как только девочка подрастет, то дело дойдет и до нее тоже. Сама Сесилия никогда не видела подобных жестокостей в родительском доме. Да еще чтобы пороли таких малышей! Разве можно наказывать трехлетнего ребенка! Сесилия постоянно вставала на защиту детей, но окружающие смотрели на нее с непониманием.
Ко дворцу подъезжали кареты, и часть приглашенных отправлялись с бала домой. Похоже, что праздник окончился, однако гул голосов еще доносился из большой залы внизу.
Сесилия все сидела в своем кресле. Она погрузилась в воспоминания о своем доме и об ушедших из жизни, ничего не замечая вокруг. Новости из усадьбы не выходили у нее из головы.
Так значит, Таральд и Суннива поженились! Эта мысль несколько раздражала ее. Разве они не понимают, что они наделали, или же это просто безумство молодости и юношеской страсти? Ведь они знали только друг друга и не общались с другими сверстниками.
Сесилия еще ничего не знала об ожидаемом ребенке: Лив предусмотрительно не написала об этом. Пока еще нет.
В коридоре послышались голоса, дверь комнаты распахнулась, и вошел человек.
Сперва он не заметил Сесилию; бросив свой плащ, он шагнул к камину. И только тогда увидел девушку, сидящую в кресле.
- Прошу простить меня, - ошеломленно произнес он. - Я не знал, что в комнате кто-то есть.
Сесилия поспешно накинула шаль на плечи. Она не нашлась, что ответить, так как неожиданный визит смутил ее.
Незнакомый мужчина подхватил свой плащ и повернулся к двери.
- Простите, мне показалось, что эту комнату отвели для меня... А вы что-то печальны... У вас что-нибудь случилось?
Его голос был таким дружелюбным, что Сесилия слабо улыбнулась в ответ.
- Да, - сухо произнесла она. - У меня умерли бабушка с дедушкой, и я больше их никогда не увижу.
Он подошел поближе.
- Я сожалею, - проговорил он с огорчением. - Не могу ли я вам чем-то помочь?
Сесилия высказалась, как всегда, прямо и без обиняков:
- Пожалуйста, посидите со мной немного и скажите мне, что в жизни еще осталась радость! О нет, не слушайте меня, это ребяческие просьбы.
- Нет-нет, что вы, - мягко и дружески возразил он и попросил разрешения сесть в другое кресло, стоявшее у камина. - Я хорошо понимаю вас, мне так самому иногда недостает кого-то, кто бы поговорил со мной и утешил бы меня.
- Вам? - в изумлении взглянула на него Сесилия. - Но вы выглядите... так, словно у вас есть все!
Внешне он был очень привлекательным, примерно тридцати лет, подумала она. У него были темные волосы до плеч и ясный, открытый лоб. Было что-то благородное и чистое в его лице, однако карие глаза смотрели печально, и можно было бы заметить горькую складку вокруг рта. Одет он был необычайно изысканно: конечно же, он был на балу среди прочих гостей и поэтому нарядился в свои лучшие одежды.
- У меня есть все? - он слегка усмехнулся, и голос его звучал невесело. - Да, можно иметь все - и ничего! Нет, простите меня, я не о том! Мое имя Александр Паладин, я состою на службе у короля, капитан королевской лейб-гвардии. Мой дед был герцогом Шварцбурга, а я всего лишь навсего граф пограничной области, - пустой титул безо всякого реального достоинства.
- Паладин... Не означает ли это 'рыцарь'?
Его лицо вспыхнуло улыбкой.
- Да, это действительно так. Но я последний в роду, и поэтому имя наше, скорее всего, совсем исчезнет.
Это вовсе необязательно, подумала Сесилия, но ничего не сказали.
- Меня зовут Сесилия, я дочь барона Дага Кристиана Мейдена, - ответила она.
- Вы норвежка?
- Да. Я воспитываю королевских детей.
- Вот как! - медленно протянул он и откинулся в кресле. - Вы та самая девушка, которая спорит со всеми по поводу их воспитания! А вы храбры! Ведь Кирстен скоро сделает из своих дочерей рубленый шницель.
- Мне не нравится, когда невинных детей наказывают розгами.
- Вы правы, - в задумчивости произнес он. - Телесное наказание может оставить глубокие раны в душе.
Сесилия пристально посмотрела на него, но он продолжал думать о своем. Затем проговорил:
- Теперь я понимаю, почему вы выглядите такой печальной. И еще это письмо у вас в руке. Это оно так повлияло на ваше настроение сегодня?
- Именно так и есть. Я уже говорила вам, что потеряла близких людей. Мои бабушка с дедушкой умерли от чумы. Я понимаю, что все люди в конце концов умирают, но они оба так много значили для меня. Несмотря на свой возраст, они были такими деятельными и жизнерадостными.
