основ любого дела - хранилось в швейцарских банках. П о д с т а в н ы е лица уже мягко обсуждали вопрос о получении лицензий от американских и британских оккупационных властей на развертывание производства.
Таким образом, первым зарубежным вояжем людей, создавших военную экономику Гитлера, оказался полет в Аргентину и встречи с профессором Танком и его ближайшими коллегами.
- О чем они говорили, я не знаю, - потухшим голосом, словно заученное, отвечал Зитауэр. - Если вы обещаете помочь мне с братом, который попал как кур в ощип, я выясню все, что вас интересует. Пока же я открыл вам то, что мог, не взыщите.
- Скажите-ка мне, какова подлинная фамилия инженера Хуана-Альфрида Лопеса? - спросил Штирлиц. - Он работает у вас, живет на калле Санта Анна...
- Он только что сюда прибыл, кажется, из Европы, точно не знаю... Профессор Танк однажды назвал его <герр Виккерс>, но это было только один раз... <Роумэн зацепил звено, - удовлетворенно подумал Штирлиц, - его жена славно поработала в Лиссабоне, еще бы - 'герр Виккерс' - это Кемп, вот куда он залетел, голубь долгожданный, вот кто такой 'Лопес', не зря я начал работу с флангов, хорош бы я был, явись к нему на улицу Санта Анна: '3драсьте, я ваша тетя!'>
В тот же день Штирлиц отправил письмо Роумэну - по заранее обговоренному адресу. Тайнописью сообщил обо всем, что ему удалось сделать; запрашивал информацию, которую Роумэн получил в Европе. Купив <лейку> (сто семь долларов) и высокочувствительную пленку, сделал на улице нужные фотографии; качество получилось вполне пристойное. Вложил в письмо фотографии трех людей с надписями: <от любящего дяди> (это был Рольф Ритнер, палач из университета), <дружески, на память> (<банкир> Нибель), <от верного тебе брата> (профессор Гунман).
...Изо всех предъявленных к опознанию портретов Лангер ткнул пальцем в Нибеля:
- Он приезжает за деньгами...
РОУМЭН (Нью-Йорк, декабрь сорок шестого) __________________________________________________________________________
Роумэн брился неторопливо, о ц е н и в а ю щ е, с какой-то особой тщательностью; перед трудным разговором он простаивал в ванной минут по десять; звук скрипящего по коже лезвия действовал на него успокаивающе. Он рассматривал свое изображение в зеркале так, словно перед ним был совершенно незнакомый человек; поглаживал новые морщины, появившиеся за последний месяц, осунулся; лицо, тем не менее, продолжало оставаться округлым.
- Конопушка! - крикнул он, не оборачиваясь. - Ты не находишь, что я несколько оплыл?
Криста готовила завтрак (они остановились в пансионате, где была предусмотрена кухонька с электроплитой и маленьким, но очень вместительным холодильником), откликнулась сразу же, словно бы постоянно ждала его вопроса:
- Ты прекрасно выглядишь.
- Это тебе кажется. Я действительно оплыл.
- Давай проверим почки.
- Они функционируют отменно.
- Может быть, камни?
- Это сердце. Когда я волнуюсь перед делом, у меня молотит сердце и отекают глаза. С моей-то бабьей рожей...
- Если ты еще раз посмеешь так сказать о своем лице, я уйду от тебя. Я считаю, что мой муж самый красивый мужчина на земле! Пожалуйста, не разубеждай меня, это нечестно: либо я вышла за тебя замуж по расчету, либо ты женился на дуре с ужасным вкусом: только безвкусные дуры выходят за мужиков с бабьими лицами.
- Да? Ну, хорошо, - Роумэн улыбнулся своему изображению. Пожалуйста, повторяй это почаще... Что у нас на завтрак?
- Тебе - омлет с сосиской, стакан апельсинового сока и подогретый хлебец. Мне - кефир.
- Ты и так худая.
- Я не <и так худая>, а потому худая, что утром пью кефир, днем ем вареное яйцо; это позволяет мне пировать с тобою вечером, проклиная себя за это утром. С завтрашнего дня сяду на голодную диету, я вычитала про это новшество в <Балтимор сан>.
- Когда меня морили голодом в камере у наци, на третий день ноги и руки сделались совершенно ледяными... Ужасное ощущение... Пожалуйста, не садись на эту дурацкую голодную диету, прошу тебя... Ну-ка, быстро, в каком ухе звенит?
- В левом! - ответила Криста, потому что видела в полуоткрытую дверь ванной, что Роумэн стоял, прижавшись левым плечом к стене; звенит обычно в том ухе, которое ближе к стене, странно. - Угадала?
Звенело в правом ухе.
- Умница, - сказал Роумэн. - Угадала. Слушай, когда мы начнем ссориться, а? Все знающие люди говорят, что после первого месяца супружества неминуемо должна случиться ссора... По пустяку, глупая, но обязательно ссора.
- Мне тоже так говорили. Это бы случилось, не будь ты Роумэном, а я Кристой.
- Не будь я старше тебя на пятнадцать лет...
- Не будь ты умнее меня в семьсот тридцать четыре раза... Я совсем от тебя голову потеряла, когда ты до конца ломал Лангера... А особенно, когда ты сказал, чтобы он сам открыл чулан и привел Ригельта... Они ведь могли оба убежать.
- В обкаканных штанах далеко не убежишь...
Криста засмеялась:
- Сюжет для Уолта Диснея - <волки в обкаканных штанишках>.
Роумэн протер лицо одеколоном и вышел в комнату:
- Ты прекрасно сказала: <в штанишках>... Очень по-детски, так маленькие девочки говорят... Я очень гордился - мне тогда было лет шесть, - когда мне начали покупать брюки, а не штаны... Давай завтракать, время. Я должен быть у моего босса секунда в секунду, он педант, и за это я его ценю.
Криста знала, что в номере говорить нельзя. Роумэн предупредил ее, что, вполне возможно, д р у з ь я поставили их жилье на з а п и с ь. Про то, чтобы она упомянула имена Лангера и Ригельта, они договорились заранее, на улице, - так или иначе он будет рассказывать о них Макайру, пусть тот знает загодя, но ни одного другого имени тех, которые они узнали во время стремительной поездки по Европе - Рим, Аскона, Гамбург, Стокгольм, называть не надо; еще рано; все зависит от того, как пойдет разговор в кабинете б о с с а, какова будет его реакция на ту информацию, которую собрали Роумэн, Спарк и Штирлиц.
Криста молча улыбнулась Роумэну, показав глазами на отдушину; он отрицательно покачал головой, кивнув на телефон.
- Знаешь, конопуша, если сегодня разговор пройдет так, как я надеюсь, и мне удастся за неделю закончить дело, мы с тобой, наконец, возьмем отпуск и отправимся на какой-нибудь маленький остров... Чтоб ни души... Сейчас стали рекламировать Сан Блас, всего час лета от Панамы, крошечные островки в океане, живут индейцы, ловят рыбу и собирают кокосовые орехи. Правда, было бы чудно?
- Я даже боюсь об этом мечтать.
- Всегда надо мечтать о самом прекрасном.
- Только мечтай без оглядки.
- Буду.
- Какой мне надеть костюм?
- Поскольку их у тебя всего два, надень первый.
Роумэн рассмеялся:
- Первый - это серый? Или синий?
- Синий. К твоей седине идет синий цвет.
- А галстук? Серый?
- Красный. Почему все американцы так любят черные костюмы и черные галстуки? Вы одеваетесь, как гробовщики.
- Не оскорбляй нацию. Я патриот.
