необходимым в экстремальной ситуации, которую необходимо создать в Колумбии, пограничной с Панамой (крупнейшая военная база США), Венесуэлой (нефтяная империя Рокфеллеров, интересы которых защищает <Саливэн энд Кромвэл>), Бразилией, Эквадором, предоставившими военно-морские базы США, и Перу (ключевая страна Тихоокеанского побережья). Именно этот дуэт вынудит русских убраться с юга, именно так, им здесь не место. Но венцом всего п р е д п р и я т и я может стать <треугольник> Уоллес - Роумэн - Штирлиц (то есть гестапо плюс ГПУ), в основании которого лежит аргентинский атомный проект. На этом троица вполне сойдется, ибо ключевыми фигурами атомного д е л а Перона являются немцы с нацистским прошлым, - гарантия того, что Роумэн не сможет промолчать, - Дон Кихот, вертикальный характер; Уоллес будет тянуть свою политическую линию на разоружение и запрет бомбы; ну, а Штирлиц, видимо, станет отстаивать свое.
<Я чувствую комбинацию, - думал Даллес, - ауф видерзеен, курс мистера Рузвельта!>
РОУМЭН (зима сорок седьмого) __________________________________________________________________________
...Во время налета на явки нацистов в американской и британской зонах оккупации, которые ему удалось открыть, Роумэн отправился с двумя <джи ай> на квартиру вице-президента Имперской социалистической партии Лонца.
В коттедже не оказалось ни души; ощущение такое, будто отсюда только-только ушли.
- Обыщите дом, - сказал Роумэн военным, почувствовав внезапный озноб. - Весь дом, каждый ящик. Перетрясите все книги, тут должно быть то, что меня интересует.
Он отошел к телефону, снял трубку, но аппарат был гулко-безжизненный, словно тыква.
Закурив, Роумэн задумчиво посмотрел на то, как ловко работали военные контрразведчики, и сказал:
- Продолжайте, ребята, я вернусь через час.
Позже он не смог вернуться, потому что должен был вылететь в Женеву, там пересесть на машину Лангера, который привезет его в Аскону, в дом Матильды Вольф, хозяйки перевалочной базы, что снабжала людей СС и СД л и п о й, по которой надо было явиться в Вечный город, на улицу, находящуюся в трехстах метрах от Ватикана. На этой же машине поездка в Австрию - не так уж далеко, американская зона оккупации. Оттуда возвращение в Швейцарию и вылет к Штирлицу. В это время Эронимо берет в Мадриде трех <контрабандистов> Гаузнера и Кемпа (их надо брать именно по обвинению в контрабанде кокаина, еще рано тревожить весь улей); главное, чтобы они просидели на Пуэрто-дель-Соль хотя бы три дня; основные улики даст банкир Нибель из Кордовы, он - ключевая фигура, возит нацистские деньги по миру.
П р е д п р и я т и е было рассчитано по часам - с учетом разницы во времени на континентах.
Однако все р у х н у л о, когда Роумэн приехал в штаб-квартиру оккупационного корпуса, дежурный офицер протянул ему телефонограмму: <Группа, состоявшая из сержанта Никльсона и рядовых Дэвиса и Рэндольма, при налете на квартиру, указанную в вашем рапорте, взорвалась на мине, заложенной в пустом доме; Дэвис погиб на месте, жизнь Никльсона и Рэндольма в критическом состоянии>.
...Лангера на аэродроме в Женеве не было; в бюро информации на имя <доктора Брэдиса> (так было оговорено) никто не оставлял никакого сообщения.
Роумэн заказал Мадрид; полковника Эронимо не было ни на работе, ни дома: <Коронель уехал в командировку>. Так было и в тот день, когда появился Гаузнер; что же могло произойти за это время, черт?!
Роумэн отошел к киоску, купил американские газеты, не для того, чтобы читать, а скорее чтобы сосредоточиться и принять какое-то решение. Страницы пролистывал машинально, не очень-то обращая внимание на заголовки; споткнулся - совершенно неожиданно - на самых броских: <Немецкий композитор из Голливуда на службе ГПУ и Коминтерна!>; <Ганса Эйслера защищает Элеонора Рузвельт!>; <Первая леди под подозрением в симпатиях к красным!>; <Москва задействовала всю свою агентуру на Западе!>; <Чарли Чаплин, Матисс, Пикассо и Кокто обратились в Белый дом!>; <Негодование Альберта Эйнштейна!>; <Ничто не спасет русского шпиона от кары!>
Сначала Роумэн не поверил глазам; ведь Макайр сказал, что с этим безумием все кончено, Америка убедилась в шаманстве Рут Фишер', катившей черт знает что на братьев: <Не может быть, бред какой-то!>
_______________
' Сестра Ганса Эйслера, бывший член КПГ.
Он отошел к стойке бара, попросил кофе, принялся читать сообщение о предварительном допросе Ганса Эйслера, композитора, которого по праву называли одним из самых великих музыкантов века.
<Э й с л е р. - Господин председатель, могу ли я просить у вас разрешения сделать заявление перед началом собеседования?
П р е д с е д а т е л ь. - Дайте мне ваше заявление. (Читает его.) Нет. Я не разрешаю вам выступить с этим заявлением...
Э й с л е р. - Вы не хотите позволить мне выступить с заявлением после всего того, что мне довелось пережить начиная с прошлого года?!
П р е д с е д а т е л ь. - Следователь, задавайте свои вопросы.
С л е д о в а т е л ь. - Я хочу зачитать выдержки из газеты 'Дейли уоркер' от пятнадцатого января тридцать пятого года... Цитирую: 'Выдающийся революционный композитор Ганс Эйслер прибывает двадцать седьмого января... С тех пор, как в Германии к власти пришел Гитлер, Ганс Эйслер проживает в Париже и Лондоне; всему миру известны произведения этого блистательного музыканта; нельзя не восторгаться его высокоталантливыми операми, песнями и фильмами, такими, как - немецкое название я произношу по буквам - кэй-ю-эл-и-даблью-ай-эм-пи-и...' Что это значит, Эйслер?
Э й с л е р. - Это опера и фильм, сделанные мною в Берлине в тридцать втором году. Называется 'Куле Вампе'.
С л е д о в а т е л ь. - Продолжаю цитату: 'эм-ай-эс-эсэн-ай-эм-и...' Что это такое?
Э й с л е р. - Это мое произведение 'Масснаме'... По-немецки это звучит как 'мероприятие', 'целесообразность'...
С л е д о в а т е л ь. - Продолжаю цитату: 'Рот фронт'... Это все вы сочинили, Эйслер?
Э й с л е р. - Да.
С л е д о в а т е л ь. - В статье говорится, что вы один из выдающихся композиторов современности, вас называют борцом-коммунистом против гитлеровской тирании, утверждают, что вы не только великий музыкант, но и т о в а р и щ, стоящий в первой линии борьбы. Вы подтверждаете, что это написано про вас?
Э й с л е р. - Про меня так много писали, что я не могу помнить каждую статью...
С л е д о в а т е л ь. - Я просмотрел нью-йоркские газеты этого же периода, о вас нигде не писали как о великом композиторе, кроме как в газете американских коммунистов.
Э й с л е р. - Вы плохо смотрели, я могу показать вам сотни статей обо мне, они где-то валяются в моих архивах.
С л е д о в а т е л ь. - Подойдите ко мне и посмотрите фото в газете 'Дейли уоркер'. Это ваша фотография?
Э й с л е р. - Совершенно верно, моя.
С л е д о в а т е л ь. - Что за жест вы делаете на фото?
Э й с л е р. - Это салют немецких ра...
С л е д о в а т е л ь (перебивает). - Вы подтверждаете, что на фото изображены именно вы и именно вы держите правую руку над головой, причем пальцы сжаты в кулак?
Э й с л е р. - Подтверждаю, посколь...
С л е д о в а т е л ь (перебивает). - Вы не отвергаете, что вы держали руку в коммунистическом салюте?
Э й с л е р. - Да, подтвер...
С л е д о в а т е л ь (перебивает). - Продемонстрируйте комиссии этот жест!
Эйслер демонстрирует коммунистический салют, подняв правую руку, сжатую в кулак.
П р е д с е д а т е л ь. - Вы не хотите опровергнуть подлинность фотографии?
Э й с л е р. - Нет. Это салют не только коммунистов, но всех антифашистов. Это не партийное приветствие, а салют антифашистов всего мира.
С л е д о в а т е л ь. - Вы писали музыку к фильмам режиссера Йориса Ивенса, работавшего с
