пристально. Белый халат внаброску, поверх его кителя.
Хирург чуть поворачивается в сторону Бекеча. Негромко:
- Он умирает.
Бекеч порывается:
- Доктор! Очень важно! Хотя бы полчаса сознания! Десять минут! Чтобы я мог его допросить! - кто убийца?
Хирург работает.
Неразборчивые команды. Иногда - стук инструмента, положенного на стекло. Тишина.
Хирург наклонился и замер.
Выпрямился. Бесстрастно:
- Он умер.
ШТОРКА.
В предоперационной - хирург и его помощник. Они уже сняли маски, расстегивают халаты. Видны номера у них на груди.
Молодой увлеченно:
- Галактион Адрианович!.. Простите мою дерзость, но во время операции мне показалось, что вы могли бы... Почему вы не...?
И шапочку снял хирург. Уважение и доверие внушает его бесстрастное лицо. К такому - без колебания ляжешь под скальпель.
Посмотрел на собеседника.
В сторону вниз.
Опять на собеседника:
- Сколько вы сидите, Юрочка? Молодой врач:
- Два года. Третий.
- А я - четырнадцать. Я - четырнадцать...
Пауза.
ШТОРКА. ШИРОКИЙ ЭКРАН.
Гул многих голосов. Это гудит строй арестантов.
Здание барака со светящимися обрешеченными окошками, и еще два ярких фонаря над его крыльцом.
Спинами к нам - заключенные. Темные спины, построенные по пять перед тем, как их загонят а барак. Сзади сплошали, не построились, разброд.
Еще сзади к ним подкрадывается надзиратель-'морячок'.
Вдруг взмахивает короткой плеткой и по шее одного! другого!
Крик ужаленных.
Все бросаются строиться... 'Морячок' смеется. У него истеричный смех, и все черты истеричные.
И там, на крыльце, под фонарями, смеется кто-то маленький с дощечкой в руке:
- Давай их, надзиратель! Давай их, дураков!
МЫ НЕСЁМСЯ К НЕМУ
над головами строя. Это - Возгряков, старший барака. Он трясется в полубеззубом смехе. И карандашом стучит по фанерной дощечке:
- Ну, разбирайся! А то запрем барак и уйдем. Будете тут стоять!
Первые ряды, как видны они с крыльца Возгрякову. Молодой мрачный ингуш раздвигает передних и продирается вперед. Омерзение на его лице.
Возгряков:
- Ты куда? Тоже плетки...?
- Но ингуш с ножом!!
На мгновение - Возгряков. Ка-ак..?
И ингуш с ножом, взлетающий по ступенькам. На нас!
Все завертелось: Возгряков!
Ингуш! Взмах ножа!
Все перевернулось!
хрип. Топот. Стук упавшего тела.
Труп Возгрякова на ступеньках навзничь, головою вниз. Безобразный оскал застыл на лице. Глаза- открыты. С бельмом один. Под ухом - кровь. В откинутой руке он так и зажал счетную дощечку.
Арестанты сплотились вокруг крыльца. Вот они, сжатым полукольцом, одни головы да плечи стиснутые. И друг через друга, друг через друга лезут посмотреть на убитого (он лежит ниже и ближе экрана). Весь экран - в лицах.
Любопытство. Любопытство. Отвращение. Равнодушие.
Больше ничего.
И вдруг, расступясь, все разом подняли глаза...
на ингуша. Он с крыльца острым взглядом кого-то еще увидел в толпе. И поигрывает ножом. Напрягся к прыжку вниз.
Там надзиратель-'морячок' отбегает задом от толпы, пятится, как собака от кнута.
Но не его ищет ингуш!
Вон кто-то метнулся из толпы и побежал прочь. Черная фигурка заключенного, как все.
И ринулся за ним ингуш!! Ему кричат вдогонку:
- Хадрис! Хадрис!
Шарахнулся в сторону 'морячок'. Хадрис пробежал мимо.
Убегает жертва.
Гонится Хадрис.
И МЫ ЗА НИМИ!
Пересекли ярко освещенную пустую 'линейку'.
Через канавку - прыг!.. Через канавку - прыг!..
Вокруг барака!.. За столбы цепляясь, чтобы круче повернуть!
На крыльцо!.. В дверь!..
ЭКРАН СУЖАЕТСЯ ДО ОБЫЧНОГО.
По коридору!
На двери надпись: 'Старший оперуполномоченный'.
Убегающий толкнул плечом. Заперто. И - мимо!
Ждать некогда!
Двери... Двери...
Надпись: 'Начальник лагерного пункта'. Толкнул.
Подалась. Вбежал.
Но закрыть не успел - и Хадрис туда же!
Кабинет, В глубине за столом - брюзглый майор (что сидел у прораба) в расстегнутом кителе. Вскочил:
- Как?! Что?..
И заметался, увидев
нож, поднятый Хадрисом за головой.
Медленно наступает Хадрис по одну сторону продолговатого стола заседаний, ногами расшвыривая стулья.
Убегающий стукач - вокруг стола майора и цепляется за майора:
- Спасите меня! Спасите, гражданин начальник!
Между ними - опустевшее кожаное кресло майора.
Майор отрывает от себя руки стукача:
- Да пошел ты вон! Да пошел ты вон!
и отбегая другой стороной стола заседаний, поднял руки:
- Только меня не трогайте, товарищ! Только меня не...
В круглом кресле майора запутался стукач, ногами не протолкнется мимо стола:
- А-а-а-ай!
последний крик его перед тем, как рука Хадриса наносит ему верный удар в левый бок.
Только этот один удар. И вынул нож.
И в кресле начальника лагеря - мертвый стукач.
А Хадрис возвращается, как пришел.
Перед ним - открытая дверь в коридор. Майор убежал.
Хадрис выходит в коридор. Пусто. Медленно идет, читая надписи:
'Цензор'
