И - второе окно! Кирпич - наискосок мимо головы майора!
И тот же голос:
- Салют!!
Стук паденья кирпича.
Рванулся президиум - бежать!
Бригадиры как будто привстали. Кинутся сейчас!! Отрежут выход! Растерзают!
Жалкое бегство президиума. Толкают друг друга на стол. Графин опрокинулся на пол, звон разбитого графина!
Серебристое кашне начальника оперчекистского отдела зацепилось за край стола и осталось там, свисая на пол. Майор запутался в падающей шинели и обронил ее у дверей... И чья-то шапка на столе, забытая...
Кусок пола во весь экран, Осколки графина. Лужа, подтекающая под стол президиума. Кончик свисающего кашне. Камень.
В другом месте - кирпич. И шинель майора комком, отчетливо виден один погон.
тишина.
Недвижимые вещи. Только струйки воды пробивают себе дорогу.
шум встающего человека.
Его ноги вступают в кадр, идут к выходу. Одна нога наступает на шинель майора. Ноги останавливаются.
Постепенно видим в рост и всего Гая, обернувшегося к нам:
- Ну что ж, ребята, сидеть? Время позднее...
И спины бригадиров, встающих со скамей.
Шум вставания, передвиг скамей.
КРУПНО.
Усмешка Гая! Но не ястребом кажется сейчас - Ахиллом:
...Заседание - окончено...
музыка жесткая!
ЗАТЕМНЕНИЕ. ОБЫЧНЫЙ ЭКРАН.
Приемный кабинет врача. За столом - Галактион Адрианович в белом.
Вошел и прикрывает дверь - Климов, держа шапку в руке.
- Подойдите ближе, Климов.
Климов подходит к самому столу изучающе смотрит на врача. Он все видывал, его немногим удивишь. Оперев подбородок на составленные руки, врач говорит снизу вверх, очень тихо, раздельно;
- Вчера в БУРе при мне умер ваш бригадник Чеслав Гавронский. Климов вздрогнул, преобразился.
...Он умер избитый, обезображенный, с выдавленным глазом. Он просил передать вам, что это сделали стукачи из шестой камеры. Запомните - шестой. Ваших товарищей туда бросают, чтоб они раскололись, назвали руководителей и... исполнителей.
всплеск музыки!
Ноздри Климова раздуваются, лицо - как будто он лезет на пулеметы:
- Доктор!!..
Двумя руками жмет руку врача, На лице - зреющее решение:
- Доктор!.. Доктор!..
ЗАТЕМНЕНИЕ МЕДЛЕННОЕ.
музыка нарастающей революции!
ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ. ШИРОКИЙ ЭКРАН.
Внутренность большого барака. Электрический свет. Немногие лежат, большинство сидит на низах вагонок и, помалу откусывая от кусочков черного хлеба, пьют чай из кружек. Кто-то разложил телогрейку, рассматривает, как латать.
Быстро входит Богдан, с ним - двое парубков. Окинул взглядом:
- Шо? Вэчеряетэ? Пайку дорубливаетэ? А нашим соколам ясным в БУРе очи выкалуют?
Всеобщее внимание.
Богдан срывает номер со своей груди, бросает на пол, топчет:
...Наших ребят до стукачей садовлять - а ти им душу вынають?! А вы тут пайку ухопылы - та жуетэ? А ну, ссовывайся!
Подскакивают втроем к вагонке, сгоняют сидящих, сбрасывают на пол матрасы, щиты,
БЛИЖЕ.
и вот остался уже только каркас вагонки - две стойки из толстого бруса и таких же два прогона. Молотком выбивают клинья,
стук
и прогоны стали таранами. Раскачали их, примериваясь,- вот так будут бить тюрьму! Богдан кричит:
- О то нам зброя! Ломай вагонки! Уси - до БУРа! Общий вид.
В бараке - разноречивое движение. Начинают разбирать еще несколько вагонок. Кто-то выбежал. Многие мнутся. Богдан быстро идет по бараку и поддает кулаком в спины:
- До БУРа! До тюрьмы!..
В дверях - Климов.
На лице его - одушевление боя:
- Да что ж вы делаете, четвертый барак? Там забор ломают - а вы брюхо накачиваете? Ждете, чтоб и вас по карцерам распихали? Кто свободу любит - вы-ходи!!
ОБЩИЙ ВИД.
После оцепенения все бросаются разбирать вагонки
или с пустыми руками, кто-то с кочергой от печки
бегут!
бегут!
Голос Климова:
- За свободу! - Выходи!!
Повелительные призывы музыки.
Бегут на выход! на выход!
КОСАЯ ШТОРКА, КАК УДАР ХЛЫСТА.
По вечернему лагерю - бегут фигурки заключенных!
И все в одну сторону!
В музыке - штурм, в музыке - мятеж!
На белом снегу и в полосах света от окон бараков хорошо видны фигурки бегущих. Они с брусьями, с палками. Бегут!
Бегут!
Музыка: лучше смерть, чем эта позорная жизнь! В этой волне нельзя остановиться! Готовы бежать с ними и мы!
БЛИЗКО
в полутьме - отрешенные лица бегущих! Они слышат этот марш, которому остановка - смерть!
Вот виден и мрачный БУР, к которому сбегаются со всех сторон!
Громкое, на весь лагерь, натужное скрипение - это визжат сотни гвоздей,
это выламывают доски из обшивки забора.
В мощном заборе уже несколько проломов - и туда лезут, лезут!
На телефонном столбе - заключенный обрезает последний провод и начинает осторожно (он без кошек, в простых ботинках) слезать.
Да это Володя Федотов!
Столб, с которого он слезает, близко от калитки в БУР.
Один конец провода так и повис через забор тюрьмы.
Связь перерезана!
Все то же скрипенье. Стук ломов, лопат.
ПЕРЕНОС ВБОК, РЫВКОМ.
По линейке убегают двое надзирателей. За ними гонятся зэки, швыряют вслед им камни, кирпичи. Те успевают вбежать в узкую дверь внешней вахты, закрыться - и еще пара кирпичей в тесовую стенку вахты шлеп! шлеп!
ПЕРЕНОС РЫВКОМ.
Бьют стекла, бегая вокруг штабного барака. В луче мелькает: 'Строители пятой пятилетки!'.
Звон стекол.
С крыльца сбегает Бекеч. Он озирается. Он бежит...
...в сторону вахты. Но наперерез ему - двое с ножами! Круто повернув, Бекеч бежит...
...мимо забора хоздвора...
закоулком темным мимо уборной... И те двое - за ним!
Встречаются зэки, но не мешают Бекечу...
А с ножами сзади гонятся... гонятся...
Стремительно пересекая освещенное пространство, Бекеч бежит...
в самый угол зоны, к угловой вышке, на прожектор...
Нас ослепляет прожектор.
