- Кто была сиделка?
- Я не спрашивал. Хочешь, чтобы я уточнил?
- Не стоит.
Я повесил трубку и повернулся к Терри. Она не пошевелилась.
- Ну, теперь ты знаешь, - произнесла она.
- Да, теперь знаю.
- Скажешь мне?
Я кивнул.
- Твой отец - Носорог.
По ее лицу скользнула тень.
- Ты ведь сказал, что он умер.
- Я так считал. И, похоже, так оно и есть.
- Но ты не уверен в этом.
- Скоро буду уверен.
- Но если он умер, то кто же выдает себя за моего отца?
Мне не оставалось ничего другого, как сказать ей правду.
- Твой отец был гангстером. В его распоряжении находились документы, с помощью которых он мог держать в страхе довольно влиятельных лиц. На этом и держалась его власть. Твоя мать либо похитила у него эти документы, либо он сам отдал их ей на хранение.
- Но она никогда...
- Не исключено, что он сохранил с ней какие-то связи. Ведь она могла быть ему полезна, несмотря на то, что они разошлись. Не следует забывать, что Носорог был редким мерзавцем.
Губы Терри сжались.
- К сожалению, это так, детка.
- Я понимаю.
- Когда членам преступного синдиката удалось узнать, кем приходилась Носорогу твоя мать, они уже не сомневались, что наследники (а в этой роли оказалась ты)
так или иначе используют эти документы. Они установили за тобой слежку, не желая прибегать к решительным действиям, пока не выяснят, где ты хранишь эти бумаги.
Но потом они обнаружили, что в игру вступил кто-то еще и ждать стало опасно.
Если бы им удалось схватить тебя, они сумели бы выжать всю необходимую, информацию. В случае необходимости тебя бы ликвидировали. По крайней мере они получили бы возможность без помех порыться в твоих вещах.
- Но у меня ведь ничего такого нет. Ты же видел мамины бумаги, - ее брови недоуменно сдвинулись, - и никогда у нее таких документов не было. Иначе она бы мне непременно сказала.
- Я бы хотел еще раз взглянуть на эти бумаги.
- Пожалуйста, я до них даже не дотрагивалась.
На этот раз я вытряхнул все на постель. Внимательно просмотрев бумаги, я убедился в том, что ничего интересного среди них действительно нет.
- Должно же быть что-то еще, - пробормотал я.
Услышав это, Терри подошла ко мне и, раскрыв свою сумочку, вытащила из нее небольшой кожаный бумажник.
- Это бумажник мамы. Она не признавала кошельков.
Я открыл застежку и быстро перебрал пальцами содержимое бумажника. Там были водительские права, карточки, подтверждающие членство в нескольких местных клубах, кредитные карты. В другом отделении находилась тоненькая пачка старых пожелтевших газетных вырезок, где рассказывалось о спортивных соревнованиях, в которых участвовала Терри, еще учась в школе. Там же лежали ее детские фотографии, две квитанции на получение зимних вещей из ломбарда, абонемент на посещение спортивных состязаний и золотая десятидолларовая монета.
- Есть что-нибудь интересное?
- Боюсь, что нет, - я снова положил все в бумажник и вернул его Терри.
- Фил...
Прежде чем я понял, что делаю, мои руки обняли ее плечи, но теперь в моих объятиях была женщина, которую, как мне казалось я знаю давно, очень давно, и сам я чувствовал себя совсем другим человеком. Волосы ее благоухали, как лесной цветок, запах которого я мог бы вдыхать без конца. Она подняла голову, взглянула на меня. Я с нежностью поцеловал ее, и она прикрыла глаза, когда наши губы соединились. Это длилось только мгновенье, потом я прижал ее голову к своей груди. 'Удивительно, - подумал я, - куда девалась вся та ненависть, которую я испытывал при нашей первой встрече. Сколько времени с тех пор прошло?'
- Что мне делать? - спросила она.
- А что ты хочешь делать?
- Если я здесь останусь, кто-нибудь может пострадать. И этим человеком можешь оказаться ты. Фил.
- А кто я такой? И кого это интересует?
- Это интересует меня.
Мои пальцы впились в ее плечи. Она слегка поморщилась от боли, но не попыталась отстраниться.
- Не нужно так говорить. У нас с тобой не может быть ничего общего.
На мгновенье ее лицо застыло, потом на нем отразились боль и стыд, из глаз хлынули слезы.
- Я не подхожу тебе, потому что мой отец... Поэтому?
Такого поворота я не ожидал.
- Ты что, с ума сошла? Детка, да плевать мне на то, кто твой отец. Ты потрясающая девушка. Такую красотку, как ты, поискать надо. Любой мужчина...
- Фил...
- Нет, выслушай меня до конца. Я ведь превратился в бродягу, в форменное ничтожество. Пусть я сидел в тюрьме по сфабрикованному обвинению, но годы, проведенные там, не проходят бесследно. Человек меняется, и, разумеется, не к лучшему. Поначалу там, в тюрьме, меня поддерживала лишь надежда когда- нибудь выйти и расправиться с твоим отцом. После нашей встречи это желание как будто возродилось во мне. Я готов был пожертвовать всем, лишь бы добраться до Носорога. Это был бы самый счастливый день в моей жизни.
Но теперь все изменилось. Из-за тебя. Я по-прежнему ненавижу его, но уже не желаю его смерти - ведь это твой отец. Ты все во мне перевернула. Теперь я хочу только смотреть на тебя, целовать тебя - во мне возрождаются чувства, которые, как я считал, давно угасли.
Но я не хочу, чтобы ты замаралась, связавшись с таким человеком, как я. Мне нужно знать свое место. Мне надо только уладить это дело, чтобы над твоей головой больше не висел дамоклов меч, а потом я исчезну.
- Ты не можешь так поступить. Фил.
- Черта с два - не могу. Быть может, в других обстоятельствах все было бы по-другому, но сейчас это единственно возможный путь. Только взгляни на меня. Я совсем запаршивел и еще несколько дней назад выпрашивал милостыню, чтобы купить бутылку дешевого пойла. Я живу вместе с помойными крысами, потому что больше идти мне некуда. Но теперь все это мне безразлично: я привык. Я сижу и плюю на весь мир - ведь он уже не в силах ничего отобрать у меня, просто нечего. Зачем тебе нужно связываться со мной?
В ее больших темных глазах все еще стояли слезы.
- Я не вижу всего этого, - просто сказала она.
Я взял ее руки в свои.
- Ты просто сумасшедшая. Я оказал тебе услугу. Окажу еще одну. Ты поблагодаришь меня и пойдешь своей дорогой.
Она улыбнулась. Вытерла слезы, которые еще текли по ее щекам, и сказала:
