- Твоя задача - выяснить, как и кто. - Затем перевел взгляд на Клэнси:
- А тебе достанется привычная роль адвоката. Для начала свяжись со своими знакомыми из конторы окружного прокурора. Я должен знать, как продвигается дело, каждый их шаг, все - до мельчайших подробностей. Очень нужно также уяснить, с чего вдруг заурядным делом - подумаешь, бабу пырнули ножом занимается отдел убийств района. Если мы доживем до тех времен, когда Билли-Билли понадобится адвокат, то ты этим займешься самолично. И вытащишь его любой ценой. В тюрьму он попасть не должен.
- Эд, - обратился я к нему, - а что с тем парнем, который подставил Билли-Билли?
- Найди его.
- Легко сказать. Убитую звали Мейвис Сент-Пол. Сам ты знаком с ней не был, точно так же, как и все мы, - ни Клэнси, ни Том, ни Джо, ни я не знали ее. Речь идет о совершенно неизвестной нам женщине. Тут даже зацепиться не за что. А убийца, возможно, просто вышел на улицу, прихватил наугад первого же подвернувшегося под руку придурка, затащил его в нужную квартиру и бросил там. К несчастью, придурок оказался одним из наших никчемных лохов, и это, пожалуй, единственное, что связывает нас с данным мокрым делом.
- Хочешь сказать, что найти его ты не сможешь? - переспросил Эд.
- Да нет же, черт возьми, Эд. Ты же сам все понимаешь. Разыскать-то я его разыщу. Но это получится не сразу. И все это время полиция будет стоять на ушах.
- Эд, - сказал Клэнси, - на мой взгляд, вопрос о том, виновен Кэнтел или нет, уже не актуален. Полиция считает его преступником, вот что важно. И мне непонятно, почему...
Эд грубо оборвал его на полуслове.
- Мы не сдадим его легавым, - отрезал он. - И точка. Вопрос закрыт. И чтоб больше об этом не заикались.
- Ладно, Эд, - согласился Клэнси. - Не знаю уж, почему ты так печешься об этом никчемном слизняке...
- А ты и не должен знать.
За все время нашей перепалки Джо не произнес ни слова. Он просто сидел в сторонке, молча наблюдая за нами, с интересом прислушиваясь к дискуссии, но не торопясь принять в ней участие. И вот теперь он наконец подал голос, вкрадчиво заметив:
- Мне и раньше доводилось слышать о том, что, прежде чем заняться делом, американцы любят изводить друг друга разговорами на тему предстоящего мероприятия. Теперь я вижу, что слухи соответствуют действительности.
Эд угрюмо взглянул на него.
- Ты прав, - согласился он. - Заседание закрыто. Клей, принимайся за работу.
- Эд, подожди, - сказал Клэнси. - Я твой адвокат, верно? И суть моей работы в том, чтобы своими советами вовремя оградить тебя от конфликтов с законом. С этим-то ты хоть согласен?
- Если ты и в самом деле можешь предложить что-нибудь дельное, помимо того, чтобы сдать Билли- Билли Кэн-тела легавым, то я весь внимание.
- Ладно. Ты не хочешь, чтобы Кэнтел попал за решетку. Так почему бы не отправить туда вместо него кого-нибудь другого? Просто подкинем им своего собственного козла отпущения - такой найдется, да и дело с концом.
- Не годится, слишком хлопотно, гораздо проще разыскать ту паскуду, которая все это подстроила, - возразил Эд. - Кровь из носу, но я должен добраться до этого мерзавца. Да и вообще, черт возьми, что он там о себе возомнил? Воображает, будто может вот так запросто прихватить одного из моих людей, подставить под удар всю организацию и безнаказанно смыться? Черта с два! Короче, он мне нужен.
- Эд, тут требуется деловой подход... Спор прервал звонок селектора, и Эд, сидевший за столом Клэнси, нажал на кнопку.
- Что еще? - спросил он раздраженно.
- Клея к телефону. Первая линия, - доложил голос секретарши.
- Кто звонит?
- Мистер Фрейхофер.
- Я просил Арчи собрать мне информацию о Мейвис Сент-Пол, - пояснил я. Если не возражаете, я поговорю. Посмотрим, что ему удалось раскопать.
Я подошел к столу и, присев на краешек, снял трубку.
- Клей у телефона, - сказал я.
- Мэри Комакки, - отрапортовал голос в трубке. - Из Белвилла, штат Иллинойс. Двадцать пять лет. Из них последние шесть жила в Нью-Йорке.
- Погоди, не так быстро. Сейчас найду карандаш и бумагу.
- Подожду.
Я нашарил на столе Клэнси чистый лист бумаги и карандаш и снова взял трубку.
- Ты имеешь в виду Мейвис Сент-Пол? - уточнил я.
- А тонкого же еще? Мейвис Сент-Пол. Урожденная Мэри Комакки. Появилась на свет в городе Белвилл, штат Иллинойс, двадцать пять лет назад. В девятнадцать лет перебралась в Нью-Йорк. Почти целый год брала уроки актерского мастерства, была танцовщицей в клубе, изредка подрабатывала моделью, два-три года назад познакомилась с киношником по имени Сай Грилдквист.
Я торопливо записывал каждое слово.
- Как-как? Сай?.. - переспросил я.
- Грилдквист. Продюсер с Бродвея. - Он продиктовал мне имя по буквам и пояснил:
- Похоже, для начала своей артистической карьеры она выбрала как раз ту кровать, где и происходило распределение ролей. Их трогательный союз длился примерно полгода. Затем возник Джонни Рикардо, владелец пары клубов в городе. И еще несколько приятелей.
- Кто был последним?
- Эрнст Тессельман. Почти целый год. Это он снимал для нее квартиру и оплачивал счета.
- Ясно. Есть еще что-нибудь?
- Небольшая подробность. В перерывах между любовниками она постоянно жила у некоей Бетти Бенсон. Черт ее знает, как эту штучку зовут на самом деле. Она здесь уже лет пять и все еще осваивает профессию артистки.
- У тебя есть ее адрес?
- Ага. Где-то здесь. Погоди, не вешай трубку. Я услышал шелест бумаги, и затем он продиктовал мне адрес. Где-то на Гроув-стрит в Гринвич-Виллидж. Поблагодарив Арчи, я положил трубку, а затем снова вчитался в имя последнего поклонника Мейвис Сент-Пол. Эрнст Тессельман. Теперь ясно, почему сам районный отдел по расследованию убийств взялся распутывать дело, и уж совсем нетрудно догадаться, кто именно наверху столь активно этому посодействовал.
Бытовало мнение, что Эрнст Тессельман имеет отношение к политике. Вообще-то сам он никогда не стремился занять какой-либо высокий пост, не принимал участия в политических кампаниях, не произносил громких речей, не обращался с трибуны к выпускникам юридических факультетов и его фотографии никогда не появлялись на страницах газет рядом с заявлениями о национальной безопасности или в связи с испытаниями атомной бомбы. Но зато он активно заводил знакомства и поддерживал доверительные контакты с теми, кто заправлял на политической кухне. С Эдом Ганолезе его связывали многие годы дружбы, но партнерами они никогда не были, хотя и конкурентами их тоже назвать было нельзя. Просто их сближал общий интерес, подобный тому, какой может объединять производителя пива и поставщика бутылок.
Я знал, что Тессельман пользуется в городе большим влиянием. И уж если кому-то приспичило зарезать ту куколку, которой он в данный момент покровительствовал, то он наверняка уже успел шепнуть на ушко кому-нибудь из своих всемогущих друзей, чтобы убийцу арестовали и наказали, да побыстрее. Сам же он, естественно, благоразумно останется в тени. Тессельман никогда не станет обращаться лично к добросовестным занудам, вкалывающим в поте лица, типа Граймса и Фреда Мейна. Достаточно телефонного звонка какой-нибудь начальственной персоне, вращающейся в высших, а потому недоступных взорам простых смертных кругах, и уже очень скоро исполнители собьются с ног, принявшись за дело с утроенным рвением.
Голос Эда положил конец моим раздумьям:
