– Олег, извини.
– Да ладно, ничего. Это все нервы, Кира.
– Я дурака свалял… Теперь даже не знаю, как лучше…
Свирский ждал, что Боков закончит : «Как лучше уладить это дело с посылкой денег». Но Боков сказал совсем другое:
– Лучше, наверное, будет не встречаться сейчас с седьмым каналом. Скажи им, что интервью отменяется. Дай им, если потребуют, пресс-релиз.
ГЛАВА 18.
НА ВОДЕ И НА СУШЕ
– Слушай, зайчик, такое дело… Я сегодня дома не ночую.
– Как? Это почему?
Катя, услышав такое заявление «драгоценного В.А.», слегка растерялась. Как это понимать, позвольте? Прошлой ночью явился домой в третьем часу, а сегодня вообще ни ногой домой? А, между прочим, там, в телефоне музыка слышна и женский хохот какой-то ненормальный.
– Я при Ждановиче намертво завис, – «драгоценный» и сам, казалось, был обескуражен. – Мы на теплоходе и, кажется… отплываем.
– Куда отплываете?
– Понятия не имею, – Кравченко хмыкнул. – Где с ним были – не поверишь.
– В баре или в бане?
– В Малом театре на «Трех сестрах». Потом доставил я его на теплоход и узнал, что отплываем в ночь куда-то к Дмитрову на водохранилище – тут им в порту надоело обретаться. А мне завтра при Ждановиче надо быть неотлучно, так что ты меня сегодня не жди и не волнуйся. Я машину на платной стоянке оставил, в порту. Ты ее, пожалуйста, оттуда завтра забери.
– Как это я ее заберу? Я на твоей боюсь. И потом я не знаю, где стоянка, – Катя волновалась все сильнее. – А что это за тетки у вас там так дико хохочут?
– Это не тетки, девушка одна по имени Варвара… Долгушинская, по-моему, пассия, но я еще не разобрался… Ну все, пошли из порта. Насчет машины позвони Сереге, скажи ему – я на воде, он знает, где стоянка. Кстати, меня о нем, о моем напарнике тут спрашивают.
– Кто?
– Передай ему – сам Виктор Долгушин спрашивает. Серега счастлив будет до потери пульса. Ну все, мой зайчик, пока. Целую тебя.
Катя ничего не понимала – где «драгоценный», куда они плывут и самое главное зачем? И отчего все так спонтанно? Бывало и раньше Вадим задерживался по работе, не ночевал, сопровождая как верная тень Василия Чугунова. Но это было совсем иное дело! Чугунов, хоть и взбрыкивал иногда, но, по сути, был человеком пожилым, с весьма уже ограниченными для разгула возможностями. А Жданович, Долгушин – мужчины, как говорится, в полном расцвете сил. И девицы возле них вьюном вьются. И вообще – теплоход, ночь, долго ли до греха? На Вадима, она сама сколько раз ревниво замечала, некоторые особы такие взгляды бросают, что сразу хочется одолжить у Никиты Колосова пистолет и стоять возле мужа с оружием на страже.
Катя в эту ночь вся испереживалась. И совершенно позабыла о том, что еще в конце рабочего дня ее так волновало и интересовало. Утром на работу она явилась в самом скверном настроении, еще не подозревая, какие сюрпризы ей приготовило будущее.
А Вадим Кравченко, надо признаться, тоже такого поворота событий не ожидал. А вышло все просто. Они приехали со Ждановичем к нулевому причалу. Кравченко вместе с клиентом поднялся на борт теплохода и почти сразу же получил от встречавшего их на палубе капитана Аристарха Медведева короткий приказ:
– Машину, парень, поди поставь на платную стоянку. Через четверть часа отплываем.
Алексей Жданович никак это заявление не прокомментировал и ушел к себе в каюту – спать. Кравченко перегнал свою машину на платную стоянку, вернулся на теплоход. На этот раз на палубе его встретил сам Долгушин. Поздоровался, повел на нос. Спросил: как впечатления? От него слегка попахивало коньяком. Как бы между прочим, он заметил, что торчать в порту надоело всей компании, а посему решено сменить место стоянки. «Пойдем куда-нибудь на водохранилище. На природу. Прогноз на завтра хороший обещают. Аристарх маршрут выберет. Вам, Вадим, надо тоже быть здесь, я на вас полностью полагаюсь».
Это было лестно, черт возьми! Истинный капитан «Крейсера Белугина» полагался на него, на Вадима Кравченко. Что ж, за это можно было и провести время на воде, среди рыб. Кравченко в душе аж перекрестился – завтра в «России» концерт Бокова, а если Жданович окажется далеко от Москвы, на водохранилище, то и все опасения, все напряги отпадут сами собой. По крайней мере – на день концерта. А там – видно будет.
В полночь отплыли. Теплоход тихо пошел по водоканалу. Казалось, никто, кроме Ждановича и маленькой дочки Долгушина, и не думает спать. В кают-компании работал телевизор. Чудной, на взгляд Кравченко, паренек по прозвищу Саныч вперился в спортивный канал и громко переругивался с девушкой Варварой, которой хотелось переключиться на МTV. Кравченко магнитом притягивала капитанская рубка – там ярко горел свет, там царил Аристарх. По динамику то и дело слышались его вальяжные команды типа: «Вахтенному спуститься в машинное отделение». «Включить носовой прожектор». По теплоходу сновали матросы-азербайджанцы. Все делалось без суеты – тихо, споро, ловко.
За Химками все как-то вообще успокоилось. Теплоход лег на курс. Кравченко курил у борта. Ночным пейзажем ему было любоваться лень. Он продрог на ветру. Честно говоря, ему хотелось выпить водки. Из кают-компании доносился громкий смех Варвары – она наконец-то выжила Саныча, переключилась на свой любимый канал и трепалась с кем-то по мобильнику. Кравченко заглянул в открытое окно кают- компании.
– Что бродишь, как неприкаянный? – Варвара заметила его, бросила в телефон, – Дэви, все кончаю,
