– Никита, если ты до такой степени уверен, что это кто-то из тех, кто на «Крейсере», – она оглянулась на пороге, – по-твоему, для чего он все это делает?
– Ты вот в Новый год в Петергофе, а я в прошлый отпуск осенью на Волге был, с ребятами рыбачили. Я тебе не рассказывал случай. – Колосов барабанил пальцами по столу. – Там у нас дед есть один – Михалыч, в поселке. Мы у него машины оставляем, снаряжение. Раз приезжаем в Волги вечером, Михалыч как угорелый по двору мечется: «Выручайте, овцы домой не пришли». Три овцы с ягнятами. А у него их всего десять штук. Ну, мы сели с ним на машину, поехали искать. Ездили, ездили всю ночь по каким-то буеракам. А уж под утро оказались у заброшенного зернохранилища. Одни развалины в бурьяне. Ну и нашли там, что искали: кровища, волчьи следы и все овцы на земле, ягнята. Кто-то еще живой был, ногами дрыгал… Волк загнал овец в развалины и всех порезал. Мяса вообще не тронул – просто порезал всех до единой. Инстинкт свой удовлетворил, и все.
– Это неудачный пример, – сказала Катя. – Овец мне жалко. Только это совсем неудачный пример. Дело не в слепой жажде убийства. Ты сам это отлично понимаешь. Ты знаешь: он их выбирает. Блохину шестипалую, этого хозяина звериного Освенцима из Белозерска, Кирилла Бокова – всех их таких непохожих, разных, он не просто убил, он их сначала выбрал. Вот только по какому общему признаку – вот что я бы хотела знать… Одно тебе пока скажу: насколько я успела вникнуть в их прошлое – все они не совсем овцы, Никита. Точнее, далеко не овцы. Надо созвониться с Питером, еще раз узнать, не установлена ли личность самой первой жертвы. Об этом утопленнике у нас вообще нет никаких сведений. Но если призвать на помощь столь любимую Сережкой Мещерским логику, то…
– Что? – Колосов невесело усмехнулся.
– Он, этот самый первый из Петергофа тоже должен оказаться не совсем овцой.
ГЛАВА 23.
КОВЧЕГ
Теплоход стоял на том же самом месте у причала. Колосов, сам организовавший за этим причалом наблюдение, отлично знал, что теплоход никуда не делся, не снялся с якоря, не скрылся, не слинял. И тем не менее он был уязвлен до глубины души – как это он не уходит, не бежит? Продолжает торчать так близко от места своей очередной кровавой забавы. Что же это он, совсем не боится? Никого и ничего не боится? Играет с огнем? Или у него просто нет возможности повлиять на маршрут этого самого «Крейсера», потому что он на его борту не хозяин, не капитан, а гость?
Катя увидела теплоход из машины с высоты берега, точно так же, как впервые и начальник отдела убийств. Теплоход был двухпалубный, серый, компактный и на вид неказистый. Катя представляла себе его совсем другим. Он не был похож на тот «белый пароход», который отчего-то то и дело всплывал в ее памяти по пути на причал. Все это были старые любимые штампы – бумажный пароход, путь к причалу и еще отчего-то «раскинулось море широко» и «гуд бай, Америка». При чем здесь было море, когда все происходило на подмосковном водохранилище? И где, какая Америка не ждала их на своих тучных пастбищах, на своих кисельных берегах?
Подрулили они к причалу мощно – на трех новехоньких патрульных внедорожниках ППС. Колосов решил оснастить «ознакомительный визит» на борт по максимуму. С теплохода их, конечно, заметили еще издали. Дали гудок – то ли приветственный, то ли предупреждающий. У трапа появился матрос-кавказец и возникла какая-то колоритная личность в белых мятых брюках, черной американской куртке-пилоте и странного вида белой морской фуражке с кокардой, какие так любят носить прибалты. Личность невозмутимо курила гаванскую сигару и явно тянула на капитана. Но Колосов решил выяснить это вполне официально:
– Вы капитан судна?
– Так точно, я капитан. Моя фамилия Медведев. Зовут Аристарх Аркадьевич. Прошу.
Колосов в сопровождении оперативников, Кати и двух милиционеров с автоматами, в бронежилетах поднялся по трапу. Предъявил удостоверение, представился. На палубу высыпал народ: высокая шатенка в джинсах и пестром пончо (Катя вспомнила, что Кравченко упоминал о ней неоднократно, называя Варварой) и парень с мелированными кудрявыми волосами. Лицо его показалось Кате смутно знакомым – ба, да это же тот самый, что прошел тогда в Питере мимо швейцара в «Асторию», словно принц крови. Время пролетело, а на нем, кажется, все те же потертые джинсы и кроссовки со сбитыми носами.
– Я бы хотел встретиться с владельцем этого судна, – Колосов мерил капитана Аристарха взглядом. – Он на борту?
– Виктор Павлович Долгушин в Москве по делам, будет примерно часа через полтора, – капитан Аристарх крепко прикусил сигару. – Может, я его вам заменю?
– Нет, вы его не замените. Но с вами у нас тоже будет беседа.
– А по какому вопросу?
– Простите, здесь вопросы пока задаю я, начальник отдела убийств московского областного уголовного розыска.
– Саныч, а это они из-за Лехи тут. Точно из-за Лехи! Я так и знала – добром его война с Киркой Боковым не кончилась!
Катя видела: это тоном заговорщика бросила Варвара. Обращалась она к парню с мелированными волосами.
– Алексей Жданович здесь? – моментально отреагировал на реплику Колосов.
– Его на борту нет, – ответил капитан Аристарх.
– Что, и он отсутствует? А когда он будет?
– Я не в курсе, – капитан выпустил дым кольцами. – Все же, уважаемая власть и вы, ее представители, по какому поводу такой грандиозный шухер поднят? Мы что – нарушили правила стоянки?
– Вы не поняли или ослышались? Мы не из речной милиции. Мы из уголовного розыска, из отдела убийств, – Колосов этого скрывать не собирался.
– Да из-за Бокова она сюда приперлись, Аристарх! Ты что, маленький, не сечешь? – снова вклинилась Варвара. – Я ж как по телику вчера увидала репортаж, все, сказала, Лехе нашему Ждановичу туго теперь придется. Ай-яй-яй, вам что же, на Ждановича донести уже успели? Вся эта шобла, да? Ну, конечно, они теперь на Лехе хип-хоп спляшут. Оттянутся на его костях по полной. Пробил их гадский час.
