– Неподалеку отсюда убит небезызвестный вам Кирилл Боков, – Колосов слегка сбился с начальственного тона. – Мы действительно прибыли сюда для допроса Алексея Ждановича и… Одним словом, необходимо выяснить у него кое-какие вопросы. Детали. Вы не могли бы связаться с ним по телефону, узнать, где он сейчас находится?

– А мы не знаем, где он находится, – выпалил Саныч. В ответе явно сквозил дух мятежа – нате вам!

– Мы, правда, не в курсе. Его мобильник не отвечает, – с вежливой еле заметной издевкой сказал капитан Аристарх. – Увы, увы, ничем не можем посодействовать доблестным правоохранительным органам.

– Тогда свяжитесь с Виктором Долгушиным, – настаивал Колосов. – Пусть он сюда поторопится. Ну? Что же вы, забыли его номер? Или у него тоже мобильник не отвечает?

Капитан Аристарх достал из кармана куртки телефон, набрал номер в одно касание:

– Алло, Витя, ты скоро? Да тут полно милиции к теплоходу нагнали… Требуют тебя, владельца. Что? Когда? Минут через тридцать? Хорошо, я скажу. Долгушин будет через полчаса, он в дороге.

– Мы подождем на теплоходе, побеседуем пока с вами, капитан.

– Прошу в кают-компанию, – Аристарх Медведев сделал широкий жест. – А эта гвардия вооруженная, – он кивнул на милиционеров с автоматами, – что тут останется? Да, пожалуйста, если у вас все так строго. Но для начала следовало бы…

– Для начала попрошу вас, как капитана, предъявить документы на судно, на маршрут. Паспорт свой, пожалуйста, и так же паспорта всей команды и пассажиров сюда, – Колосов вместе с оперативниками загромыхал по трапу.

Катя двинулась следом за ними, но в коридоре отстала. Этот теплоход… Этот «Крейсер»… Словно ковчег. Кого скрывает он в своих недрах? Какое чудовище? Этот капитан Аристарх Медведев по виду – сущий медведь. Медведь, а не морской волк. Волк, порезавший овец с ягнятами только ради спортивного интереса… Нет, нет, тут Никита не прав. Это действительно неудачный пример… А внешне этот медведь- капитан производит очень сильное впечатление. Такие плечи, такие бицепсы. Такой может свернуть вам шею как куренку, может и одним художественным взмахом ножа срезать с женского трупа блузку… Художественным взмахом ножа… Так о поварах говорят. Тут на теплоходе есть повар. Что он собой представляет? А что представляет собой этот Саныч? Кто он вообще такой? Почему всюду сопровождает Долгушина? И что он делал тогда в «Астории»? К кому так небрежно шествовал мимо вышколенного швейцара? Неужели он, вот такой затрапезный, снимал там, в «Астории», номер?

Может, это я отстала от жизни? – упрекнула себя Катя. – Безнадежно отстала? Не узнаю в лицо какую- нибудь новую рок-звезду? Да нет, что делать новой звезде в компании этих старых погасших светил? Сейчас это называется – не тот круг общения. В мире шоу за этим следят строго. Хотя это вовсе и не мир шоу… Сережка Мещерский, кажется, говорил… Что он говорил о них там, в Питере? Что кто-то с кем-то в этом мире воюет, и никто толком не знает, чем кончится эта война? А у этого Саныча корни волос успели отрасти. Темные корни, светлые концы. Зачем он мелируется? Думает, так ему больше идет? Или стремится не быть на кого-то похожим? А девица громкоговорящая – Варвара, – она просто красавица, каких мало. Вот у нее-то и не надо спрашивать, что она делает на «Крейсере» в окружении всех этих мужчин…

Катя невольно вздрогнула: дверь, мимо которой она проходила, со скрипом приоткрылась. Снизу на Катю с любопытством уставились два глаза – темные, блестящие горошины.

– Привет, ты кто? – спросили из-за двери голосом гномика.

Дверь открылась шире, и Катя увидела маленькую девочку в длинном не по росту полосатом свитере и клетчатых брючках. Девочка стояла на пороге каюты-салона. Катя увидела за ее спиной черные кожаные диваны, кресло, стереосистему и пестрый черно-бело-коричневый ковер на полу. У края ковра валялись крохотные детские кроссовки. Катя взглянула на девочку, она была в одних носках.

– Привет, ты сама-то кто такая?

– Я Маруся Долгушина, – девочка склонила голову набок, разглядывая Катю. – Я тут живу, на кораблике.

– Одна живешь? – изумилась Катя.

– Нет, с папой.

– С папой?

– Еще с Лилей, еще с Аристархом, с Санычем, с дядькой Лешей, ему пить нельзя, с боцманом Маркелычем – только он сейчас в больнице лежит, у него желтуха, болезнь такая, еще вон с этим Рыжим – Рыжухой, – Маруся ткнула кулачком в сторону кресла, где спал, свернувшись клубком, рыжий котенок. – А еще с Варькой. Только ее я не люблю.

– Вот тебе раз, почему? – еще сильнее изумилась Катя.

– Она такая, – Маруся махнула рукой. – Папа на ней никогда не женится, пусть она не мечтает.

– Ты не хочешь, чтобы он женился? – Катя вошла в салон, прикрыла за собой дверь. Колосов с капитаном пусть выясняют отношения, смотрят документы. Там и так полно народу, а этот ребенок… – Вообще не хочешь? – уточнила она. – Никогда?

– Я хочу, чтобы моя мама была Лиля. Я ее знаешь как люблю? Но папа на ней тоже не женится, – Маруся покачала головой. – Я его знаешь как просила? А он сказал – не могу.

– Почему же он не может? – Катя подвела Марусю к дивану, села.

Маруся снова вздохнула. Тень грусти легла на ее круглое личико.

– А ты любишь папу? – спросила Катя.

– Очень.

– И тебе нравится жить на кораблике?

– Нравится. Только скучно бывает.

– Ты, наверное, много разных городов проплывала?

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату