Глава 28
СПАСАТЕЛЬ
Опорный пункт оказался заперт. Мотоцикла Катюшина не было. На площади бурлил рыбный рынок. А возле причала терпеливо и зорко подстерегал Катю Мещерский. Расчет его был прост: обнаружив исчезновение Кати, он бросил партию в шахматы и ринулся на ее поиски. И пришел к логически правильному выводу: куда бы в Морском ни направлялась Катя, путь ее непременно бы пролегал мимо рынка и пристани.
И прямо там, в толпе, среди выгруженных на мол ящиков со свежей, остро пахнущей морем рыбой, Катя рассказала Мещерскому последние новости с театра боевых действий. За этот нескончаемо длинный день (часы показывали всего-то без четверти три) эти новости появлялись что-то уж слишком часто.
– Я Катюшина ищу, – закончила свой рассказ Катя. – По крайней мере, последнее слово теперь за ним.
– Дергачев его друг детства, – заметил Мещерский.
– Я знаю.
– Катюшина нет. – Мещерский вздохнул. – Может, это и хорошо. Пока. Ты думаешь, это его последнее слово окажется верным?
– Я ему все скажу, как сейчас тебе. И пусть он думает и решает. Ему вообще пора думать своей головой. Сережа, он ведь не видит в упор, что у него творится под самым носом! Он живет с Дергачевым в одном доме, знает его много лет. Он прекрасно знает, что у них с Мартой был сын и что он погиб по вине Ивана. И он даже не прилагает усилий осмыслить эти факты. Ты правильно заметил, я только сейчас поняла, насколько правильно, – в этом хаосе улик, фактов, сплетен и домыслов должно, обязано скрываться нечто главное. Ключ ко всему. И так оно и есть. Но мы-то об этом главном узнали только сейчас, а Катюшин знал с самого начала, и ему даже в голову не пришло, что…
– Что Дергачев может быть убийцей? – спросил Мещерский. – Катюша, знаешь, мне бы это тоже в голову не пришло… о своем друге. Если бы хоть малейшая тень появилась, я гнал бы ее от себя изо всех сил.
Катя искоса взглянула на Мещерского, он был грустен и задумчив.
– Мне показалось, – сказала она, – что Линк и Марта что-то тоже подозревают. Марта очень странно себя вела. И знаешь, Сережа, она как-то переменилась. Словно вчера и сегодня – два разных человека. Я чувствую, что она постоянно возвращается к случаю в церкви с той девочкой. И еще, знаешь, мне сегодня было так странно смотреть на них – она там, наверху, на смотровой площадке, а Дергачев на причале возле лодок. И вроде они разделены и даже друг друга не замечают, но при этом… Сережа, для чего она забралась на эту дюну, а? Я глядела на нее, и мне вспомнилась фотография утопленницы из пруда – Пунцовой. Девушка на снимке внешне на Марту вроде не похожа, но потом вспоминаешь и… Это один и тот же тип, есть нечто общее, понимаешь? Возможно, он специально подбирал свои жертвы по этому принципу. Это очень напоминает классический пример переноса своих эмоций на другой, схожий объект. Ненависть, отчаяние, жажду мести, вожделение. Но при этом самой Марте он не в силах причинить вред, поэтому выход его негативных эмоций направлен на других, и это всегда акт насилия в отношении кого-то, кто напоминает ему обожаемый и ненавистный образ. Это же классический пример, сколько подобных случаев с психопатами было. Но на нашего еще и легенда о Водяном влияет. Возможно, он намеренно проводит некие параллели, будучи под впечатлением от этих сказок.
– Катя, – тихо сказал Мещерский.
Катя запнулась. Они стояли на причале в толпе народа. Мимо протарахтел грузовик.
– Ну хотя бы согласись, что Дергачев – психически неуравновешен, – сказала она. – Вспомни, какой он был тогда на колокольне? Я до смерти этого зрелища не забуду. Он решил свести счеты с жизнью в годовщину смерти ребенка. И даже способ выбрал символичный – хотел сбросить себя с высоты, как и…
– Он же спасатель, Катя, – произнес Мещерский. – Ты сама сказала: он с юности, с армии был спасателем. А это особая психология. С этим надо родиться. Психопату это не по плечу.
– Он спасатель, который не сумел спасти собственного ребенка, Сереж, – ответила Катя. – Вдумайся в это. Мне кажется, Марта именно это имела в виду, говоря, что… Да и его самого эта мысль гложет. Вспомни ту его нелепую песню в баре. Что это было, как не прямой намек для Марты?
– Я тогда особо не прислушивался, да и голос у него был аховый с перепоя. Но, по-моему, Катя, если Иван тогда на что-то Марте и намекал, то не на их прошлую жизнь, окончившуюся трагически, а на ее сегодняшний выбор – на Сукновалова этого и их свадьбу. Он спел: «Ты выйдешь замуж за стрелка». К чему вот только этот стрелок?
– Вот как ты не прислушиваешься, даже слова запомнил.
– А ты фотографии других убитых девушек видела? – спросил неожиданно Мещерский.
– Пока нет. Но я уверена – тип будет тот же, что и у Пунцовой, что и у Марты.
– Ты форсируешь события.
– Но почему? В чем я не права, скажи!
– Ну, во-первых, не говоря уже о твоих других выводах, даже этот весьма спорен. Кроме Дергачева, есть по крайней мере еще двое, кто тесно связан с Мартой. Если ты подозреваешь, что некто выбирает свои жертвы по принципу сходства с ней, почему ты говоришь только о Дергачеве? А Сукновалов? Разве он не может быть в числе таких вот подозреваемых? А Линк? Их ведь хоть и называют здесь братом и сестрой, на самом-то деле они друг другу седьмая вода на киселе. А может быть, Марта так этому пастору нравится, что он спятил? Ведь сознайся, когда он нам в баре про Водяного загибал, ты подумала, что он того, ку-ку немножко на этом своем пруду. Может, он под впечатлением идеи фикс о Водяном теперь и режет всех, кто ему хоть чем-то напоминает этот его «обожаемый и ненавистный образ»? Кстати, евангельским пасторам можно жениться или нет?
– Кажется, можно, как всем протестантам, хотя я не знаю… Господи, ну какое это имеет значение? Сережа, я не о том говорю, кому может нравиться Марта, дело не в этом, а…
– А в чем? В смерти их ребенка? В трагедии, действительно чем-то похожей на здешнюю легенду?
