летом на заставу частенько, когда отары в горах перегоняли, – медленно сказал Астраханов. – Так вот на мой день рождения – пятнадцать мне исполнилось – привез он мне подарок. Отцу не велел показывать, хоть отца моего крепко уважал… И подарил он мне пистолет. Старый, правда, еще с войны. «Браунинг». Где взял его Гейдар – до сих пор не знаю. Знаю лишь то, что на границе в горах оружие всегда водилось, не то что в долинах… Подарил со словами: вот, мальчишка, божественная, самим Всевышним созданная вещь. Самая мужская вещь на свете. Носи его прямо на теле, под курткой, чувствуй его силу, и, клянусь Аллахом, так сказал мне Гейдар, когда-нибудь из него убьешь ты человека.
– Ну и? – спросил Колосов с интересом.
– Что? – Астраханов улыбался. – Что, отдел по раскрытию убийств? Эх, дорого бы я дал, чтобы узнать, какая каша тут у вас варится, что за бульон, в который меня, как куренка, ощипать пытаются. Хочешь знать, последовал ли я словам пастуха Гейдара?
Колосов лишь плечами пожал.
– Значит, надо понимать – нет оружия? – заметил он как-то даже лениво и безучастно. – Ни огнестрельного, ни холодного, ни помпового, ни нарезного, ни газового?
– Да проверьте, пожалуйста – охотничье есть. Два карабина, ружье бельгийского производства. И все зарегистрировано. Друзья подарили, – Астраханов затянулся.
– Проверим, – Колосов покладисто кивнул. – Ну что ж, недоразумение вроде бы проясняется. И ничего мне пока не остается, как принести вам, Василий Аркадьевич, свои глубокие, глубочайшие извинения… Нет, но как все же насчет подарка пастуха Гейдара?
Астраханов смотрел на него сквозь сигаретный дым. А затем ответил крылатой фразой из «Двенадцати стульев»:
– «Если придется уходить через горы, я дам вам свой «парабеллум». Будем отстреливаться».
Никита встал. Когда у фигуранта не атрофировано чувство юмора, это уже неплохо. Все дополнительное поле для маневра.
– Еще раз вынужден принести вам свои извинения за небольшую нетактичность, допущенную в отношении вас, Василий Аркадьевич. Служба, – он смотрел прямо в глаза Астраханова. Тот тоже смотрел, не отводил взгляда.
– Да пошел ты со своими извинениями, – сказал он, – благодари бога, что в официальных стенах вы на меня наехали. Шум поднимать было неловко. А то бы…
– А то бы что?
– Знаешь, парень, на Востоке – а я там пожил, знаю, – так там говорят: есть поступки, совершив которые человек успевает выпить воды всего два-три раза. Попадись ты мне в другом месте, не там… – Астраханов смял сигарету в пепельнице. – Не думаю, что ты вообще выпил бы хоть глоток.
– Мы расследуем дело о серийных убийствах, – сказал Колосов. – С вами же произошла досадная ошибка, Василий Аркадьевич. Вы просто похожи на человека, которого мы ищем по всей Москве.
Астраханов тоже встал. Выглядел он уже не наглым, а каким-то усталым, хмурым.
– Так надо лучше работать, – сказал он назидательно, – и не бросаться на людей, как бешеная собака. И не допускать ошибок. Тем более в таких серьезных делах. Ну, теперь я свободен? Могу идти?
– Теперь можете. Пожалуйста, ваши документы. Но если возникнут какие-то вопросы, я с вами свяжусь. – Колосов помахал астрахановской визиткой, изъятой из органайзера.
Астраханов лишь недовольно передернул широкими плечами. Колосов смотрел в окно, как он вышел из главка, подошел к «Вольво». Как уже было проверено, Астраханов действительно управлял машиной по доверенности, а само авто числилось на балансе возглавляемого им фонда.
Колосов смотрел, как фигурант садится в машину, пригнанную с Пироговки оперативниками. У Астраханова был вид человека, пытающегося вычеркнуть из памяти неприятный инцидент. Досадное недоразумение. Недоразумение…
Колосов вернулся к столу, положил перед собой текст ночного диалога Мещерского с незнакомцем. Вчитывался в его слова, пытаясь представить себе человека, их произносившего. Что ж, если брать Астраханова за основу, то…
Характер вполне подходящий. Ведь договорились же они с Серегой, подумал он, не обращать внимания на «неузнаваемость» голоса. А вот на характер…
Он вздохнул. Оснований для задержания этого типа у них все равно пока нет. Ситуация, как и с Риверсом. «Я дам вам «парабеллум»… Ах ты, Вася Астраханов, зубоскалишь еще…
Колосов с горечью подумал: единственная зацепка, на которую многие его коллеги возлагали надежды, – отпечатки, изъятые в машине, где было совершено нападение на Маслова, в отношении Астраханова не сработала.
Правда, у них у всех можно негласно откатать пальцы, но…
Нет, это слишком легкий путь для подобного дела. Однако окончательно проверить, расставить все точки над «и» с этими отпечатками тоже пока не представлялось возможным: хозяйка «Жигулей» все еще отдыхала на ялтинском пляже. А пальчики в машине вполне могли принадлежать ей. И тогда на этой улике, как и на прочих уликах этого чертова дела, можно поставить жирный крест.
Глава 25
ДРОВА
А Катю мучило тревожное ощущение: кто-то где-то наломал таких дров, такого бурелома… О задержании Астраханова она узнала от Мещерского. Вечером он, как ураган, примчался к ним на квартиру. Они о чем-то тихо и горячо совещались с Кравченко на кухне, но, когда на пороге появлялась Катя, таинственно умолкали. У Кати же насчет задержания Астраханова вообще не возникло никаких дельных мыслей. Теоретически он вполне мог быть человеком, звонившим Сережке, но…
Ей все время казалось: там, во время этой «засады», Никита и Сергей то ли слишком поспешили, то ли, наоборот, безнадежно опоздали. Ощущение было смутным, ведь она представляла себе все случившееся