И они вторично встретились уже в семь вечера. Бархат привез с собой спортивную сумку с «барахлом». Замаскироваться. После долгих примерок и споров к своим джинсам Никита получил с барского плеча просторный хлопковый свитер с гигантским вырезом, открывавшим почти всю грудь. Бархат, хмыкнув, жестом фокусника достал из кармана дешевый мельхиоровый медальон. Никита безропотно нацепил и эту побрякушку. Затем двинули в парикмахерскую в одном из переулков на Пятницкой: крошечный мужской зал – всего два кресла и, как хвастливо заметил юркий «стилист», встретивший их по звонку Бархата, «запись на три месяца вперед».

В парикмахерскую ходили только «свои», чужих здесь отшивали вежливо и сразу. И, как заметил Колосов, весь зальчик был вместо рекламы модных стрижек залеплен стильными фотоплакатами с обнаженной мужской натурой.

Стричься-бриться в этом вертепе Колосов отказался наотрез! Но стилист, пошептавшись с Бархатом, не унывал. Широким жестом указал на столик с дорогой парфюмерией.

– Попробую сделать что-то приличное из того, что есть, – он пальцами легонько коснулся затылка Колосова. – Парфюмерная линия «Титаник». Правда, я противник всего ненатурального. А вы? Тоже? Отлично. В таком случае обойдемся без гелевой маски.

Он скользнул тенью за дверь и через пять минут вернулся с фаянсовой плошкой, в которой плавал… обычный разболтанный омлет.

– Чудное средство для фиксации волос – яичный желток и натуральный пчелиный воск. Полная натуралка, – зачерпнул желтую жижу горстью. – Будь добр, смотри прямо в зеркало и не верти так башкой, беби. Я ж тебя не укушу.

Колосов закрыл глаза. Ловкие мягкие руки массировали ему голову. Вымыли волосы мягким шампунем, просушили феном. Затем… Когда он снова взглянул на себя в зеркало, на него напряженно пялился некто стильно зализанный на косой ломаный пробор а-ля Дэниэль Болдуин, ухоженно блестевший темным лаком. Колосов медленно поднялся с кресла. Ему казалось – у него стеклянная голова. Проклятый свитер кокетливо сполз с плеча, обнажая бицепс. Ой-Йо…

– Теперь ты в норме, – хмыкнул Бархат. Он оглядывал начальника отдела убийств и своего прямого работодателя, резидента, словно тот был бездушным манекеном. – Можно, конечно, и дальше совершенствовать, но, по-моему, на один вечер сойдет и так.

К половине десятого они приехали на Черноморский бульвар. Огни вывески «Дом Скорпиона» были притушены, но внутри клуба уже вовсю кипела жизнь. И опять «луна появилась и лезла на крышу все выше и выше», и золотая текила впитывала едкую соль, крупинками оседавшую на дно рюмки, и где-то в углу за столиком, подпив, уже горячо спорили о новом альбоме Сантаны и феномене латиноамериканского бума в западноевропейском шоу-бизнесе. А тем временем кто-то бравый, бритый, весь в тату-макияже, гордо демонстрировал тихому робкому юнцу-новичку-»зайке», затянутому в кожаный провокационно дырявый комбинезончик-стрейч, шрамы на широкой груди – якобы от ранений, полученных в боях за Приднестровье. А за соседним столиком уже дотошно выясняли отношения негромкие хриплые мужские голоса: поминали старые обиды, горько матерились, потом клялись в вечной любви…

Никита по долгу службы бывал во многих заведениях. Но в таком впервые в жизни… Ой-Йо!!

Была прямо отчаянная минута, когда ему даже пригрезилось: вот сейчас с треском распахнутся двери, и в зал снова завалится молодая злая ватага сокурсников Маслова, и заварится веселая боевая каша. Кому-то снова пересчитают зубы, кому-то – ребра… И все это было бы гораздо лучше, привычнее, чем… Он сидел спиной ко входу. Смотрел в зал. А там танцевали, обнимались парочки. И Бархат кидал томные ленивые взгляды на барную стойку.

– А вот и наш гусь, – сказал он вдруг тихо, улыбаясь Колосову так, словно у него на сердце расцвела весна. – Я ж говорил: он всегда сперва торчит у стойки. И пока не накачается, не клеится ни к кому.

Никита чуть обернулся. Риверса он в лицо не знал. Черт возьми, он пока никого из них не знал в лицо! Кроме Астраханова.

У стойки на высоком табурете, положив костлявые локти на мраморный стол, сидел жилистый крашеный блондин в серых джинсах и красной футболке. Он пил, затем глянул на часы. Никита тоже не поленился – было двадцать семь минут двенадцатого. Отцепил с пояса мобильный, набрал какой-то номер. Долго молча слушал – видимо, на том конце трубку не брали. Убрал телефон в чехол. Заказал еще выпить. Потом повторил.

«Со мной моя нежность, да что с нею делать…» – пел из динамиков «ЧайФ». Риверс, утопив подбородок в кулаке, смотрел в зеркало барной стойки. Казалось, он не видел и не слышал ни музыки, ни жужжания посетителей «Дома Скорпиона». «Со мной рядом зависть, а с ней – моя злоба. Желанье быть первым и чтоб высшей пробы». Колосов слушал «ЧайФ». «А Ландышев прав, – подумал он. – Песенки эти создают вокруг всего этого бардака совершенно особую атмосферу».

Мимо стойки к столику развинченной походкой продефилировал худенький паренек с длинными черными волосами а-ля Горец. В нижней, еще по-детски пухлой губе его красовалось серебряное колечко. Колосову показалось: то ли случайно, то ли намеренно он задел Риверса плечом. Тот очнулся от своих дум. Заказал бармену еще – бокал пива. Бокал стоял на столе, Риверс до него не дотрагивался, покосился в сторону паренька с кольцом. Никита наблюдал за ними. Ему казалось, он присутствует при каком-то давно отрепетированном ритуале.

«Вот так же, возможно, было у него и с Масловым, – думал он. – Увидел его здесь, но напрямую снимать не стал. Побоялся. Можно засветиться – здесь столько глаз и ушей. Подловил момент, когда парень отчалил домой. Догнал его на машине… Правда, здесь что-то не совсем стыкуется. Маслов был уже довольно далеко от Черноморского бульвара. Ну, может, в таком случае он уехал отсюда с кем-то из здешних? – Колосов оглядывал зал. – Уехал с кем-то на машине. А там у них что-то не сладилось. Бархат же говорит – может, в цене не сошлись? Ну, его и выкинули ночью посреди дороги. А Риверс его потом подобрал. Если, конечно, следил за ним от самого клуба. И если, конечно, Риверс – это ОН, ТОТ САМЫЙ . Если это не Астраханов и не кто-то другой, который пока мудро держится в тени».

А парень с колечком уже сидел рядом с Риверсом на высоком табурете, потягивал дармовое пивко. Риверс трепал его по затылку, перебирал жесткие густые вороные пряди. Жесты его были небрежны. Так ласкают породистых собак. Или щенков.

– Жаль, не удалось установить, точно был ли Маслов здесь в ту ночь или нет, с кем его видели, – шепнул Колосов Бархату. Тот только плечами передернул: делаю и так все возможное. А насчет невозможного не хочу даже вводить тебя в заблуждение.

Время перевалило за полночь. Музыка из динамиков заиграла громче – «Дана интернешнл». Все больше парочек потянулось танцевать. Когда запели блюзы, на танцполе яблоку уже негде было упасть. Никита чувствовал: в этой раскованной, раскрепощенной атмосфере на них с Бархатом обращают внимание. Лица

Вы читаете Врата ночи
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату