– Где-то во второй половине дня, часа в четыре. Я у нее на квартире пробыл не более часа. Пытался чем-то отвлечь ее от горьких мыслей. У нас ведь с ней совместные планы были насчет фильма для фестиваля анимационного кино. У Яны оригинальная техника рисунка. Была, да… Тут в связи с нынешним нашим проектом со съемками рекламного клипа линии мужской парфюмерии «Евфрат» кое-какие финансовые возможности возникли. Наши французские спонсоры проявили интерес и к анимации. Я пытался Янину заинтересовать, отвлечь. Изложил пару идей, которые могли бы лечь в основу нашего общего проекта, креативными продюсерами которого стали бы мы с ней. Ну и… И все! Где-то в пять я от нее уехал.
– И не звонили ей потом?
– Нет! Думал, отойдет немного, сама позвонит. Она, думал, никого не хочет видеть, горюет.
– Вы говорите не всю правду, Анатолий Аверьянович. Почему не упоминаете, что в тот день Скуратов тоже приезжал к ней на Тетеринский?
– Вы что – следили за нами? – Риверс спросил это без всякого выражения, однако напряженно. – А какое это имеет значение – приезжал он или нет?
– Янина Мелеску кого-нибудь подозревала в смерти Алагирова?
Пауза. Риверс смотрел в окно.
– А вы сами кого-нибудь подозреваете в их смерти?
Молчание.
– Хорошо. Поставим вопрос несколько по-другому. – Колосов смотрел на фигуранта. – Что произошло у Мелеску со Скуратовым? Почему они расстались? Почему он ее бросил? Ушел к другой?
Риверс по-прежнему молчал. И когда Никита уже хотел было задать новый вопрос – про отпечатки(!) – ответил медленно и неохотно:
– Там было совсем все не так. И Янка просто вбила себе в голову… Женщин же иногда клинит на самых очевидных вещах! Я говорил ей: ты ошибаешься, не может такого быть… В общем, в какой-то момент ей начало казаться, что его…
– Скуратова? Ее сожителя?
– Да… Что его больше интересует этот пацан.
– Абдулла?
– Да. Ей так казалось. И она распсиховалась. Имела глупость сказать ему об этом. Начала устраивать сцены. Обвиняла его… У них и так сложные были отношения. Она чувствовала в Скуратове что-то… И ей казалось, причина всему этот мальчишка. Ну, она и решила, как это водится у женщин, переломить ситуацию в свою пользу. И переломила. Я говорил: с огнем играешь! Ну, Алагиров влюбился в нее. А она… Она мне потом сказала – я дура, я ошиблась. Не в этом все дело. Все дело совсем в другом.
– В чем?
Риверс курил. Лицо его скрывала сизая пелена дыма.
– Она не была со мной до конца откровенна, – сказал он.
– А вы с ней? С вашим единственным близким другом?
Риверс резко вскинул голову. В тоне Колосова змеилось…
– Следователь прокуратуры приглашает вас на допрос, Анатолий Аверьянович. Прямо сейчас, – Никита словно и забыл, что фигуранта вызывали в прокуратуру «завтра к десяти». После информации Бархата ситуация кардинально менялась. – По логике вещей – вы последний, кто видел Янину Мелеску живой.
– Последним был убийца.
Колосов кротко кивнул: да, конечно. Не спорю. Согласен. Можно сказать и так.
– Меня что, уже не отпустят? Меня арестуют? – тихо спросил Риверс. – Но за что?
– Все решит следователь после вашего допроса и обыска в вашей квартире. Может быть, у вас есть что-то, имеющее отношение к делу, что вы бы хотели выдать добровольно?
Риверс не ответил. Молчал он и всю дорогу в прокуратуру. Колосов оставил их со следователем наедине. А сам, объяснив зампрокурора ситуацию и заручившись ордером на обыск, уехал на Солянку. Это было уже второе по счету за день проникновение в квартиру. На этот раз совершенно легальное и законное. Никита уже знал, что и где искать. И, кроме женской одежды и квитанции на имя Мелеску, его особо интересовали видеокассеты.
Глава 41
«ТТ»
Именно с вопроса о записях на видеокассетах Колосов и планировал начать свою следующую беседу с Риверсом. Обыск закончился быстро: к пяти часам квартира на Солянке была уже закрыта и опечатана. Никита лично доставил изъятую сумку с женскими вещами и квитанцией химчистки на имя Мелеску в прокуратуру. Поставил на стол перед Риверсом в кабинете следователя. Открыл «молнию». Показал. Отметил про себя, что Бархат не ошибся. Все находившееся в сумке женское тряпье – два платья и пропасть белья – оказалось ношеным.
Но начинать очередную беседу с фигурантом он все же предпочел бы с видеокассет. Однако для того, чтобы говорить предметно, их нужно было для начала просмотреть. Все до единой. А изъятых во время обыска кассет по описи числилось двести пятьдесят восемь штук. И Никита прикидывал, сколько же дней уйдет на просмотр. Если смотреть, не отрываясь от экрана по двенадцать часов в день, и то больше двух недель! А разве они располагали таким запасом времени?
Узрев сумку и вещи, Риверс сначала побледнел. Потом лицо его покрылось красными пятнами. «Точно лишаем», – с неприязнью подумал Колосов. Следователь прокуратуры молча вызвал конвой. Риверса вывели в коридор. Пока еще по результатам обыска ему не было задано ни единого вопроса.
