– Вот, Никита Михайлович, ознакомьтесь, до чего мы тут договорились в ваше отсутствие, – следователь протянул протокол допроса подозреваемого, только что извлеченный из пишущей машинки. Никита пробежал глазами текст. Прокуратуру интересовало то же самое, что и его самого. Отношения с Мелеску, Алагировым. Взаимоотношения с шефом «югоармейцев», его заместителем Астрахановым. Следователь пока не затрагивал другие подробности этого дела. Терпеливо ждал результатов обыска. И правильно делал. Колосов вернул ему протокол допроса. Они детально и обстоятельно начали обсуждать складывавшуюся по делу ситуацию.
– И все же мне нужны более веские основания для его задержания. Веские, подчеркиваю. Не забывай, если это он – на нем не два убийства, а семь, – следователь колебался. – По эпизодам с расчлененкой же на Риверса почти ничего нет, кроме твоих догадок. Да, согласен, с вещами в сумке расклад интересный. И в квартире у Мелеску он наследил. Но при желании этим фактам можно придумать объяснение. Вполне удобоваримое. Вот я его сейчас приглашу, начну задавать вопросы об этом, – следователь кивнул на сумку, – а он мне ответит, как и вам: да, и в квартире я у Мелеску был в тот день, но только уехал, оставив потерпевшую живой и здоровой. И эту сумку я, помнится, как-то у нее брал… под продукты. Она сама мне одолжила. А на квитанцию даже внимания не обратил. А вещи это не ее, не Янины, а совсем другой моей знакомой. Идите, проверяйте. На вещах-то бирок, меток нет. И я послушно запишу его показания. И будем мы проверять и искать…
Да, вы абсолютно правы, я бы тоже предпочел начать с видеокассет. Если бы на записи что-то обнаружилось, нам бы проще было перейти к эпизоду с Масловым и к остальным. А так… ну что мы имеем? Трупов – кроме тел Алагирова, которое он сам же и подбросил, и Мелеску – по-прежнему нет. Оружие тоже до сих пор не найдено. И даже по эпизоду с Мелеску, где улики вроде бы на него указывают, мы не знаем главного – мотива, по которому Риверс, если это конечно ОН, убил эту женщину. Поэтому… зыбко тут все как-то. Но, с другой стороны, и отпустить его я тоже не имею права. Как я понял с ваших слов, его уже однажды отпускали. Так что…
Вот он показания дает, что в день убийства к Мелеску на киностудию приезжал Скуратов и что между ними был конфликт. В протокол он это категорически отказался вносить, но в разговоре сделал весьма прозрачный намек, что Мелеску якобы всерьез подозревала в убийстве Алагирова Скуратова – своего прежнего сожителя. У меня в связи с этим складывается впечатление, что он либо что-то недоговаривает, либо намеренно пытается подбросить весьма удобную версию смерти Мелеску. И в принципе такой расчет точен. Ведь они со Скуратовым пока в равном положении. И без допроса Скуратова я просто не могу сейчас вынести в отношении подозреваемого Риверса какое-то определенное решение.
– И что конкретно вы предлагаете? – спросил Колосов.
Следователь глянул на часы: без четверти шесть.
– Звоните в штаб-квартиру «Армии Юга России», если Скуратов на месте, посылайте за ним ваших сотрудников. Везите сюда. Я его допрошу, а затем проведу очную ставку между ним и Риверсом.
– Там лучше появляться без звонка. – Колосов вздохнул. – Ладно, сделаем, как вы считаете более полезным для дела. Я сам поеду.
Это называлось – ждите у моря погоды, пишите письма! И тем не менее… Никиту начал уже захватывать лихорадочный темп этого вечера. Ждите… Какое, к черту, ожидание. Итак, лед тронулся. Однако Риверса пока задержали лишь на три часа – «до выяснения». А дальше…
А в Харитоньевском переулке, напротив, царило ну просто олимпийское спокойствие. Дальше вестибюля особняка Колосова и приехавших с ним оперативников охрана не пропустила. Вызванный на переговоры «югоармеец» – парень лет двадцати пяти с плечами штангиста и полувоенной стрижкой – вежливо ответил «товарищам из уголовного розыска», что «Алексей Владимирович находится в Берсеневке».
Снова эта Берсеневка! Колосов начал терять терпение. Или фигурант скрывается внаглую… Он смотрел на лестницу, ведущую в глубину особняка, на второй этаж. Эх, жаль, ордера нет на обыск этого логова. Да и вряд ли он когда-то будет, ведь здесь все, точно броней, прикрыто грифом «спецпроверке не подлежит». Но Берсеневка… А может, Скуратов и правда там сейчас? Что ж, конно-спортивный клуб – это всего-навсего развлекательно-оздоровительное заведение. Так что если этот тип там, то, может, оно и к лучшему? Да тут и езды на приличной скорости по хорошей дороге всего полчаса!
Однако, по закону подлости, на пути в Берсеневку дежурная машина розыска попала на МКАД в пробку. И в результате на территорию конно-спортивного комплекса в Берсеневке они въехали только в восьмом часу вечера.
На веранде клуба им попался только официант. Он никак не мог сначала взять в толк, кто они такие, а затем почему, по какому, собственно, праву сюда, в этот тихий элитный уголок отдыха и неформального общения, нагрянула милиция?
– Да, Алексей Владимирович здесь с самого утра, но… Но позвольте, куда вы? По какому вопросу? Вам назначена встреча? Как вы вообще миновали охрану?!
И Никита вспомнил, «как они миновали охрану». У ворот, когда их машина остановилась и к ней вразвалку подошли два лба в униформе, один из приехавших с ним оперативников просто извлек табельное оружие и поставил охранников лицом к стене по стойке «смирно».
Было уже не до церемоний! Риверса задержали всего-то на три часа. И они истекали минута за минутой. А Колосов не был намерен отпускать его. Скуратов же сам напросился на жесткое, невежливое с ним обращение. Не черта было сбегать в прошлый раз! И вообще, даже если Скуратов, на его счастье, просто свидетель, уже не до церемоний. С НИМИ после гибели Мелеску Колосов не собирался разводить процессуальный политес.
– Проводите нас к Скуратову. Сию же секунду, будьте добры, – скомандовал он растерявшемуся официанту. – Вы что, до сих пор не поняли, кто к вам приехал? Отдел по раскрытию умышленных убийств.
Официант безропотно повел их в столовую клуба. Колосов здесь уже был: Астраханов, помнится, разыгрывал хлебосольного хозяина. Точнее, барина. Современного подмосковного помещика, у которого и лошади, и обслуга, и свита прихлебателей.
В столовой – вечерняя прохлада, из освещения – только бра на стенах. Те же легкие кремовые шторы на окнах. Буфет с хрустальной клубной посудой. Нелепый по своей величине и натурализму бронзовый скульптурный орел, терзающий змею, – украшение во вкусе «новых русских» на паркетном полу в углу. И – большой овальный стол, накрытый накрахмаленной скатертью. Ужин при свечах в тесном дружеском кругу.
За накрытым столом сидели четверо мужчин. Двое из них были Колосову знакомы – Астраханов и Белкин. А вот двое других…
