муке, бегу, думаю, плохо мужику. Прибежала, запыхавшись: что, любимый? А он протягивает руку и указывает в глубину книжной полки, стоя-то туда не заглянешь, и говорит: 'У тебя там... пыль!''
Люди, которые видят их с Василием Кузьмичом вместе в первый раз, удивляются - что между ними общего. Аристократическая гранд-дама в норковых палантинах и простоватый Кузьмич с его хохляцким выговором. Но это только на первых порах, а потом поражаешься, как же они похожи между собой и как хорошо понимают друг друга, какой дуэт!
- Галина Павловна, здравствуйте, это Швецова из прокуратуры. А Василия Кузьмича можно услышать? Я из морга только что, он просил позвонить ему домой по результатам. Он не спит?
- Может быть, и спит, дорогая, я не знаю. Его нету.
- Еще с работы не пришел? - удивилась я.
- Он в бане, дорогая. Обещал скоро быть.
- Я тогда позвоню ему попозже, с вашего разрешения?
- Ради Бога!
Я вытащила из сейфа жалобу Скородумова и, просмотрев ее, нашла упоминание о милиционерах, производивших обыск: Сиротинский и Бурдейко. Вот, без Леньки как без рук! Он бы мне сразу и узнал, где эти деятели подвизаются, в каких подразделениях, что собой представляют, и так далее... Заодно и этого, братца липового, подтянуть не мешало бы, - Сиротинского, который за вещичками приходил.
Раскрыв свой рабочий календарь, из которого выпала мне на колени визитная карточка Нателлы Редничук, я чертыхнулась: надо же и к ней ехать, скоро по убийству Ивановых срок закончится, а еще конь не валялся. Где это чудовище Кораблев, который обещал мне выяснить, не состоял ли Пруткин у кого- нибудь из оперов на связи? К Пруткину тоже надо ехать, разговаривать. Почему-то я надеялась, что сумею его разговорить. По крайней мере, не особо он и отрицал, что был там, и был не один. К моему следующему приезду любопытство его замучает-откуда я про это знаю? И что я вообще знаю, в каком объеме? Труп из Токсова пока на мне висит, равно как и взрыв в лифте. Не сегодня-завтра городская завопит: а подать сюда Тяпкина-Ляпкина с уголовным делом! Почему так мало допросов? Ах, дежурили да по другим делам работали? Это никого не интересует... Как у Жванецкого: 'Почему не выполнен план? - Смежники подвели... - Нет, вы по существу отвечайте, почему не выполнен план?! - Смежники сырье не вовремя поставили... - Нет, вы по существу отвечайте, а не отговорками...' Как сказал мне когда-то зональный прокурор, нету такого процессуального основания для отсрочки по. делу - 'большая нагрузка по другими делам'. Но не будем о грустном.
Пришел Горчаков, тяжело отдуваясь. Положил передо мной на стол две карточки травматика на имя Анджелы Ленедан, из разных травматологических пунктов. Одну я уже видела, вторую Горчаков нашел сегодня, причем не за этот, а за прошлый год, сентябрь.
- Лешечка! - нежно сказала я. - Ты лучший в мире друг и коллега! Я горжусь тобой.
- Да уж, - пробурчал он, падая на стул и вытягивая ноги. - Это вам не перед журналистами хвост распускать. Герои невидимого фронта умирают, не жалуясь, и их хоронят в братских могилах. А лавровые венки проносят мимо. - И он швырнул на стол газету 'Криминальный обзор', раскрытую на развороте с моей фотографией.
- А, - сказала я, заглянув в газету, - это про дело Пряниковых наконец-то написали. Вернее, написали давно, просто приговор только-только вступил в силу, вот и статья сразу вышла.
- Ну что, Швецова, опять нескромно себя ведешь? - Горчаков с шумом подъехал на стуле к моему рабочему столу и, глядя в статью, процитировал: 'Следователь Швецова одернула элегантно сидящий на стройной фигуре форменный китель и вошла в следственный изолятор...' Я эту газету использовал для установления контакта в травматологических пунктах. С порога показывал газету и говорил, что мы с тобой в паре работаем, я твой доктор Ватсон. Доктора и медсестры млели и таяли и создавали мне режим наибольшего благоприятствования.
- Например?
- Например, любезно предлагали мне пойти погулять, а они, мол, сами поищут, что мне надо. Для хороших людей ничего не жалко. Поэтому я, погревшись в лучах твоей славы, за сегодня сделал все остававшиеся травмпункты. А по дороге заехал в городскую прокуратуру, так вот там это, - он потряс газетой, воспринимают гораздо более критически. Там, как в серпентарии, слышно только шипение. Отдельные личности уже втыкают в эту фотографию булавки.
- Ну да, конечно, кое-кому было бы гораздо приятнее прочитать: 'Следователь Швецова неловко одернула мешковато сидящий на грузной фигуре китель...'
- ...Почесала все свои бородавки и задумчиво погладила багровый шрам, пересекающий лицо от глаза до подбородка... - подхватил Лешка.
- ...и поковыляла по делам, опираясь на костыль, - закончила я. - Ладно, хватит, а то ты вошел во вкус. А кто шипит-то?
- Дамье аппаратное, а громче всех Таня Петровская.
Я расстроилась, услышав это. Тане, несмотря ни на что, я симпатизировала. И мне было обидно, что опять про меня говорят гадости люди, которым я ничего плохого не сделала.
- Тане-то что до меня? - спросила я с досадой.
- Ты что, расстроилась? - Лешка поднял брови. - Брось ты. Она ради Игорька старается.
- Ты думаешь, уже пошел слух по городской про жалобу на Игорька?
- Не знаю, пошел ли слух по городской, но у Тани свои каналы.
- Не понимаю я женскую душу, - в сердцах бросила я. - Он же прилюдно над ней издевается. Ведь вся прокуратура, в том числе и она, понимает, что жену он не бросит, водит Петровскую за нос...
- А чего тебе не понятно? Надежда умирает последней. Он все-таки отец ее ребенка. Ирину Андреевну, супругу законную, с ней не сравнить, Танечка у нас и по молодости, и по красоте первая, и умом, и всем взяла... Вот она и рассчитывает, что когда-нибудь здравый смысл победит.
- Ладно, Бог им судья. Ты молодец, Лешенька, вон сколько в травмпунктах накопал. Давай теперь прикинем, что у нас на повестке дня.
- Давай. А поесть ничего нету?
- Да уже скоро домой идти.
- Не дойду.
Лешка развалился на стуле, свесив до пола руки, и стал изображать умирающего.
- Сходи к Лариске, - посоветовала я. - Ей Кораблев должен был супчики растворимые привезти, может, она тебе отсыплет пакетик.
- А где сам-то Кораблев? - встрепенулся мой коллега.
Я в красках рассказала Горчакову про день рождения в китайском ресторане и посетовала, что, по всему видать, Леонид Викторович загулял всерьез и надолго.
- И как раз тогда, когда он больше всего нужен. Смотри, сколько у нас накопилось: надо найти Анджелу, этих двоих пострадавших надо вытащить, ради которых я в травмпунктах ковырялся... Ты, кстати, права была, по месту прописки эта Анджела сто лет не появлялась, и в обеих карточках написано: 'временно не работает'. Где ее искать, ума не приложу.
- Наверное, надо ее как-то через Денщикова вычислять. Он же у нас радиотелефоном пользуется, вот и надо запрашивать распечатки телефонных переговоров и проверять все номера, может, там Анджела и вылезет.
- А может, и не только Анджела, но и еще что-нибудь интересное, - вставил Лешка. - Между прочим, вот эта карточка травматика на имя Анджелы, где написано, что ее изнасиловал некий Алик, весной изымалась из травмпункта следователем прокуратуры, а в конце полугодия травмпункт ее обратно стребовал, для отчетности.
- Замечательно, значит, уголовное дело точно было.
- Было, там даже номер дела указан.
- Ладно, займемся и этим. Милиционеров надо уже подтягивать, которые делали обыск у Скородумова, и братца одного из них - Сиротинского, он на меня наезжал. Личность трупа из Токсова не установлена, по Пруткину Леня мне кое-что обещал, и еще с Вертолетом - новый виток. - Я рассказала Горчакову про загадочную смерть Вертолета.
. Мой рассказ прервал телефонный звонок. Звонили из морга, дежурный эксперт мне сообщал, что в
