коридоре танатологического отделения, возле каталки с трупом Лагидина, застукан молодой человек, назвавшийся врачом четвертой городской больницы Балабаевым Назарбаем Янаевичем, который пытался что-то с трупом сделать.
- Господи, час от часу не легче, - вздохнула я. - Он один там?
- Один, гад, - сказал мне дежурный эксперт.
- Ну, выгоните вы его оттуда. Предупредите охрану, чтобы он мимо них обратно не проскочил. А еще лучше милицию вызовите, пусть с него в местном отделении объяснение возьмут. А я с ним завтра поговорю... Не поеду я туда, сказала я Лешке, положив трубку. - Хотя, наверное, надо съездить. Что ему там надо от трупа.
- Ты же сказала, что он тебя просил пустить его на вскрытие.
- Ну с какой стати, Леша? Слушай, а может, он так суетится, поскольку приложил руку к безвременной кончине Вертолета? А теперь ему надо следы замести?
- Может, может...
Дверь моего кабинета распахнулась от мощного толчка ягодиц - это наша завканцелярией Зоя так входила в помещение, поскольку руки были заняты внушительной пачкой дел, из-за которой и лица-то ее не было видно. Задом дойдя до моего стола, она подбородком спихнула, с самого верху кипы томов и папок, маленькую бумажку, которая слетела прямо мне в руки.
- Зоя, - простонала я, - это что, все мне?!
Зоя помотала головой.
- Что, мне?! - перепугался Горчаков.
- Спи спокойно, дорогой товарищ Горчаков. Машка, тебе только вот это...
Она подбородком показала на бумажку. После чего вышла из кабинета и потащила свою кипу дальше, оставив мою дверь нараспашку, поскольку тем же манером, что и на входе, прикрыть ее не могла. Лешка оторвался от стула, захлопнул дверь и сунул нос в бумажку.
Бумажка оказалась планом методсоветов по нераскрытым убийствам, и в ней черным по белому значилось, что послезавтра мы с шефом должны прибыть в городскую прокуратуру на заслушивание хода раскрытия умышленного убийства неустановленными преступниками депутата Государственной Думы Бисягина Ю. П. и его помощника Гольчина В. В.
- Леша, - тут же вцепилась я в Горчакова, - подшей мне дело о взрыве. Я тебе сложу в станочек, а ты только дырки просверли и нитками сшей, как ты умеешь. А, Лешечка? - Если бы у меня был хвост, я бы повиляла перед Лешкой хвостом.
- Швецова, я тебя умоляю! Ты сколько лет следователем работаешь? А дела шить не научилась.
- Лешечка! - я молитвенно сложила перед собой руки. - Разве можно сравнить мое корявое шитье с работой мастера? Так, как ты шьешь, мне никогда не научиться,
- Веревки ты из меня вьешь, Швецова.
- Ты это уже говорил.
- Ну, где станок, где дрель?
У нас, как и во всех прокуратурах, имеется специальный станок, сконструированный, наверное, еще в те времена, когда прокуратуру возглавлял сталинский птенец Андрей Януарьевич Вышинский, и любовно передаваемый из поколения в поколение. В деревянный ограничитель складываются поочередно листы дела, выравниваются специальной досочкой, еще одной досочкой накрываются и сверху прижимаются прессом, сила давления которого регулируется двумя гайками. Сбоку дрелью (обязательно механической, электрическая дрель уже не то, 'тут ручная работа нужна', - шутит Лешка) сверлятся дырки, в которые потом продеваются суровые нитки.
Воспользовавшись тем, что коллега дал слабину, я помчалась в канцелярию за станком и дрелью. Станок нашла сразу, а про дрель Зоя сказала, что ее кто-то унес домой дырки для гвоздей в стенах сверлить, на выходные, и до сих пор не вернул.
- На тебе шило...
Она протянула мне агрегат с узловатой деревянной рукояткой, который больше смахивал на орудие убийства, а не на мирный инструмент. Пришлось брать, а что делать.
Я, бережно прижимая к себе станок и держа наперевес шило, вернулась в кабинет.
- Господи, что это? - Горчаков выхватил у меня шило и стал фехтовать им, как шпагой.
- Леша, дрели нету, а шилом дырки прокрутишь? - ворковала я, складывая в станок материалы, наработанные мной по взрыву несчастного депутата в лифте; все сложив и подровняв, я уступила место мастеру.
- Ты в морг ездила, а трупных иголок догадалась натырить? - строго спросил мастер, придирчиво оглядывая фронт работ.
- Обижаешь, начальник...
Я вытащила из сумки полиэтиленовую упаковку кривых игл с треугольным сечением для зашивания разрезов на трупах. Может, конечно, они и еще для чего-нибудь в медицине используются, я не знаю, но в морге ими шьют кожу на трупах после вскрытия, а мы в прокуратуре сшиваем ими уголовные дела; за счет их треугольного рельефа небольшие дела можно шить, даже не пользуясь шилом, эти иглы легко протыкают нетолстые стопки бумаги. Эксперты это знают и делятся с нами инструментами.
Пока Лешка работал, я набрала домашний номер Василия Кузьмича. С тем же успехом, что и несколько часов назад. Контральто Галины Павловны поведало мне, что он все еще в бане.
- Звоните позже, дорогая, - посоветовала она. - Лучше ближе к полуночи...
Ближе к полуночи я как раз закончила мытье посуды после ужина, имевшего место довольно поздно. Ребенок сегодня был у бабушки, поэтому мы с Лешкой, естественно, засиделись на работе, а в девять вечера меня умыкнул спутник жизни, выполнивший на текущий день план по .оказанию населению стоматологической помощи.
Они с Лешкой поприветствовали друг друга, и Лешка попытался быстренько научить его подшивать уголовные дела. Но не на того напали, Александр эти гнусные инсинуации деликатно, но твердо отверг:
- Побойся Бога, я у себя на работе сверлю столько, что тебе и не снилось.
- Лешка, ну кто в здравом уме и твердой памяти откажется от твоих услуг? Смотри, какая красота! Кристиан Диор - дитя в сравнении с твоими швейными способностями...
Я покрутила в руках том дела, ровнехонько сшитый через аккуратненькие дырочки, и полюбовалась изящным бантиком из суровых ниток, венчавшим шов на краю тома.
Саша приобнял меня за плечи, и мне сразу расхотелось сидеть тут, в кабинете. Я в который раз подивилась на свою проснувшуюся в Сашкиных умелых ручках сексуальность. Подумать только, а было время, когда я всерьез считала себя чуть ли не фригидной. По крайней мере, - бывший супруг употреблял по отношению ко мне выражения 'рыба' и 'бревно'. Конечно, прелесть новизны может временно улучшить ситуацию, но если такой стабильный - а главное, длительный прогресс, - наверное, это любовь.
По дороге домой Сашка затащил меня в круглосуточный магазин и подбил на покупку пирожных.
- Ты какие пирожные больше всего любишь?-спросил он перед кассой.
- 'Картошку' и 'полено', - подумав, ответила я.
- Ты ведь городская девушка, ну и вкус у тебя, - хихикнул он, нежно на меня глядя, и я, конечно, сказала ему, что со вкусом у меня все в порядке.
В полночь Василий Кузьмич все еще не вернулся из бани, а звонить позже мне уже было неудобно, хотя Галина Павловна мне это предлагала.
Уютно, как в гнездышке, устроившись в сильных руках Сашки, я небрежно поинтересовалась, что это мне Горчаков такое говорил про некоторых стоматологов, мечтающих сменить специализацию на судебную медицину? Неужели, мол, бывают такие ненормальные?
- Бывают, - подтвердил Саша. - Этот человек я.
Я села в постели и уставилась на него.
- Ну ладно я, я уже конченая женщина. Мне уже деваться некуда. Но тебе-то зачем, несчастный, это надо?
- Чтобы в одной семье была всегда дежурная бригада, - ласково ответил Сашка, укладывая меня назад.
- Ах так! Хорошо же. Тогда говори мне давай, от чего человек помер?
И я добросовестно пересказала Сашке все, что слышала в четвертой больнице про таинственное
