было так плохо. Но все же когда-нибудь происходит впервые…
А сегодня в мои глаза посмотрела смерть. Я вспомнил, как не мог дышать, и меня снова затрясло…
Инстинкт самосохранения управлял мною в то время, когда я ничего не соображал. Он меня вытащил из-под ледяной воды и заставил отползти в сторону. Даже не ожидал от себя, что так хочу жить, точнее не я, а мое тело…
Вот так, готовишь себя каждый день к смерти, но стоит ей подойти к тебе на шажок ближе, чем ты можешь себе позволить, как ты несешься от нее со всей скоростью, на которую способен.
Я допил чай, отмечая, что становлюсь вялым и сонным, несмотря на кофеин, находящийся в жидкости. Горячий чай окончательно растопил лед внутри, и от этого все мышцы стали расслабляться.
Мои глаза закрылись, и я так и заснул на половине движения, ставя кружку на стол.
Проснулся только тогда, когда меня растолкал Роман. Он поставил передо мной горячий, пахнущий мясом суп:
— У кочегаров свои привилегии, нас кормят, как на убой. Меня особенно, потому что я даже с территории завода не выхожу.
Суп был свежим, вкусным и наваристым. Мясная косточка занимала половину тарелки, и мяса на ней было больше, чем в иных мясных котлетах. Я ел, чувствуя, с какой благодарностью воспринимает такую пищу мой желудок.
Ел и вспоминал, когда последний раз нормально питался после того, как вернулся от сестры. Ничего не вспомнилось, похоже, что последние два дня я питался нерегулярно и в основном всухомятку. Такое не каждый организм выдержит, возможно, поэтому мне и стало так плохо в душе?
Роман посмотрел на меня и грустно усмехнулся.
— Еще хочешь?
— Не отказался бы, только сам-то ты ел?
— Обо мне не беспокойся, я же сказал, что нахожусь на особом положении. Чего-чего, а еды здесь хватает, мясокомбинат все-таки, — он поставил передо мной большой котелок. — Выносить ничего не разрешают, а здесь ешь, сколько хочешь. Не запрещается. Если останешься, то за неделю так откормлю, что станешь похожим на человека.
— А что сейчас не похож? — вяло поинтересовался я.
— Не очень, — вздохнул Роман. — Худой ты какой-то. В одежде незаметно, а в душе, когда тебя впервые увидел, так даже расстроился.
Даже не представляю, откуда в таком хилом теле недюжинная сила появляется. Злость что ли сил добавляет? Если ты их также ненавидишь, как я, то понимаю…
— Не хочу даже говорить об этом, — я отвернулся. — Это личное, да и больно очень.
— Почему она меня выбрала, а не тебя? —
Роман посмотрел усталыми грустными глазами на меня, потом отвернулся. — Ты лучше, чем я, умнее, добрее, и вообще…
— Это давняя история, — я продолжать вливать в себя суп. — Я же не совсем нормальный, сам бы себе не простил, если бы меня Ольга полюбила. Ты же знаешь, что со мной что-то странное начинает происходить после того, как выпью. Ей нужен был здоровый умный мужик. Ты, конечно, тоже не идеал, но это ее выбор…
— Зря ты о себе так. Я видел тебя нетрезвым и не один раз. Не могу сказать, что это омерзительное зрелище. Действительно в тебе появляется что-то такое, что невозможно объяснить. Какое-то благородство, сила, уверенность. Ты становишься совсем другим, и твоим врагам не позавидуешь…
— Вот-вот, об этом я и говорю. Не знаю, что за благородство ты во мне увидел, но все остальные видят во мне душевнобольного убийцу — маньяка. И они, возможно, правы. Сколько сейчас времени?
— Ты проспал три часа. Выглядишь сейчас намного лучше, а из душа я тебя вытащил синего. Раньше, даже представить не мог, что человеческая кожа может приобретать такую окраску. Скажу честно, даже жутко стало. Думал, умрешь у меня на руках…
— Не умер же, — я вздохнул и снова взялся за ложку. Нет, определенно суп был замечательным, вряд ли ел в своей жизни, и уж точно больше никогда не поем.
Такую еду можно приготовить только на мясокомбинате, здесь мяса и мозговых костей для бульона не жалеют, — А если бы и умер, то тоже ничего страшного не произошло бы. Все равно это вопрос времени, сколь веревочки не виться… Ты уже слышал последние городские новости?
— Кое-что… — Роман посмотрел, как я ем, и сам полез ложкой в котелок. — Если это ты поработал у спортзала, тогда многое становится понятным. Один мой знакомый, он живет там недалеко, рассказал, что канонада стояла оглушительная. Стреляли из пистолетов и автоматов. Люди уже решили, что война началась.
Больше всего моего знакомого поразило то, что милиция приехала только через час, и выглядела так, словно прибыла на войну, все с автоматами и в бронежилетах. Прочесали весь район, перебудили всех людей, но ничего и никого не нашли кроме трех трупов.
Правда, говорят, что в больницу обратилось потом еще трое. Так это был ты там у спортзала? И если это ты, то почему живой?
Я посмотрел на свое тело, ища пулевые шрамы, но ничего не обнаружил, исчезло все, никаких следов не осталось, словно мне и не прострелили сердце и не разрезали ногу.
— Они меня поджидали, когда уже уходил, у них было два пистолета и автомат, мне просто повезло…
— Не знаю, не уверен, что повезло, — покачал головой Роман. — Люди рассказали, что милиция нашла кровавые следы от кроссовок.
Следы, я думаю, твои…
— В меня попали пару раз, раны не смертельные. На мне все зарастает, как на собаке, нет, скорее, как на волке…
— На волке?
— Собака — слишком мирное животное, — пояснил я. — А я не очень…
— Да уж, все больше прихожу к выводу, что с тобой лучше в бою не сталкиваться, и хорошо иметь такого друга, чем врага, несмотря на твое хилое телосложение.
— Да уж, не все так кормятся, как ты.
После еды мне снова захотелось спать.
— Но все равно непонятно, — продолжил Роман. — Ты говоришь, что раны легкие, а другой мой знакомый — сержант милиции сообщил, что судмедэксперт заявил, после таких ран не живут, слишком велика кровопотеря.
Поэтому милиция и прочесывала ночью весь район, а с утра снова начали обыскивать город в поисках трупа, скончавшегося от огнестрельных ран. Думаю, что они ничего не найдут, если ты здесь. Но как это у тебя получается, раны смертельные, а ты живой, и на теле ни одной царапины? Может, у спортзала не один был? Тогда где тот второй — раненый?
— Я был один, стреляли в меня, и попали, но рассказать, как остался в живых, не могу, сам не знаю. Ты же видел, как мне стало плохо в душе? Такие ранения без последствий не проходят…
— Выглядишь ты не очень хорошо, но огнестрельных ран на тебе нет, это точно, — улыбнулся Роман. — А еще мне рассказали, что двоих качков Болта убили стальными шариками, которые пробили череп и вошли в мозг. Теперь они ищут оружие, которое могло бы стрелять таким боеприпасом. Говорят, что есть некоторые виды арбалетов, которые могут использовать метательные снаряды, камни и шарики стальные тоже. Все оружейные магазины, в том числе охотничьи трясут, чтобы узнать, кому продали…
— Это хорошо, пусть ищут, у меня арбалета не было…
— Точно? — Роман в упор взглянул на меня. — Может, где-то бросил? Тогда я пошлю кого-нибудь, чтобы нашли и спрятали. Не думаю, что раненый ты хорошо соображал.
— Не найдут, но не потому, что хорошо спрятал, а просто действительно никакого оружия не было.
— Да? — удивился Роман. — Не хочешь ли ты сказать, что кидал шарики руками?
— Именно так.
— Ты опять меня удивил, — он немного помолчал. — Это были рядовые бандиты, они ничего не знали и ни в чем не участвовали, их можно было не убивать.
