— Говорил.
— Ну становись, я тебе покажу с закрытыми глазами…
— А ты покажи сначала на бревне.
— Хорошо, — сказал Славка. Стал в стойку и зажмурился.
— Нет, так дело не пойдет, — сказал Коля. — Мы тебе завяжем глаза.
— Ты что, с ума сошел! С завязанными глазами совсем другое дело. Теряется координация движений. Это мы на фехтовании проходили. Ты еще уши мне заткни и мешок на голову накинь.
— Ладно, пусть так бьет, — сказал Почечкин.
Слава нацелился. Два раза примерился, а в третий раз развернулся и со всей силы саданул кулаком по бревну. По всей вероятности, боль у Славы была дикой, поскольку он заорал благим матом и запрыгал, держась за правую руку.
— А ну, улепетывай отсюда! — Это Слава вдруг набросился на Никольникова. — Это все из-за тебя.
— А я при чем?
— А при том. Стал как истукан. От тебя поле отрицательное идет. Тебя вообще надо держать на расстоянии от людей.
— Ну, понесло, — обиделся Никольников.
— Что понесло? Ты же чистый эмпирик. Поэт. У тебя никакого абстрактного мышления нет.
— А что такое абстрактное мышление? — спросил Почечкин. — Мы еще этого не проходили. Это арифметика?
— Еще какая арифметика. Абстрактное мышление — это когда мозги наизнанку выворачивают, а обратно потом не запихивают.
— Это и чувствуется, — ехидно заметил Витя Никольников.
— Опять ты ни черта не понимаешь. Я же говорил Кольке: у меня самое высокое концентрированное внимание. Если я в мастерских, то я весь в труде, а не наполовинку, как многие.
Слава был не прав. И это знал Никольников. И он решил выждать, чтобы накинуться на приятеля с новыми доказательствами.
Надо сказать, что борьба между Никольниковым и Дере-вянко в последнее время, особенно после того как Славу освободили от всех интернатских должностей, приобрела новые, я бы сказал, теоретические формы. В далекое прошлое ушли такие виды состязаний, как кулачный бой, угрозы, оскорбления. Сейчас приятели сражались, если можно так сказать, организованно — в фехтовальном зале под присмотром Смолы. На рапирах побеждал, как правило, Слава, а на саблях Витя. В классе по русскому языку, где надо было придумывать сложные конструкции с придаточными предложениями, тоже побеждал Витя. И Марья Даниловна совсем недавно сказала ему: «Назначаю тебя моим ассистентом на уроках русского языка». А вот на математике и физике, где надо было выводить теоремы и объяснять физические явления, — здесь на первое место выходил Слава Деревянко. И Светлана Ивановна под руководством Дятла даже написала научный доклад о специфическом индивидуальном развитии Славы. И теперь, когда производственные половинки учеников торчали в мастерских, под руководством воспитателя Дятла шла самоподготовка в седьмом классе: Витя Никольников объяснял ребятам разницу между поэтической и прозаической речью.
— Вот Пушкин пишет, — говорил Никольников: — «Вчера мне Маша приказала в куплеты рифмы набросать, и мне в награду обещала спасибо в прозе написать»…
— А ты другой пример не мог бы привести? — это Маша Куропаткина с места поднялась.
— А почему? Это очень удачный примерчик.
— А дальше что? — спросил Злыдень Саша.
— Что дальше?
— Ну дальше как у Пушкина там?
— Тебе что, прочесть все стихотворение?
— Ну да.
Когда Витя прочел «О Маша, Маша, поспеши и за четыре мне куплета мою награду напиши!» — Саша Злыдень сказал:
— А «спасибо» — это проза, а почему оно в стихах? Тут что-то не так.
— Прекрасно подмечено, — это с последней парты поднялся учитель, Дятел Николай Варфоломеевич. — Выявление проблем, их формулировка и решение на основе различения абстрактного и конкретного — это основные звенья проблемного обучения. В зависимости от возможностей каждого из вас, и прежде всего от степени привычки к проблемному методу, может быть разным участие индивида во всех звеньях нового, нетрадиционного способа обучения. Вам, надеюсь, понятно, о чем я говорю?
— Конечно, — сказали хором ребята. Сказали с такой тупостью в лице, что сомнений в том, что им совершенно все непонятно, не было. Даже одна половинка Коли Почечкина, сидевшая теперь на правах подопечного рядом со своим наставником Славой Деревянко (напомним, другая половинка была в мастерских и спорила с другой половинкой Славы Деревянко), не сомневалась в том, что все сказанное Дятлом было темным лесом, темной ночью, вообще всем темным на этом свете.
А Дятел продолжал между тем отстукивать по нежным вывороченным мозгишкам семиклассников:
— О полной самостоятельности ученика можно говорить только тогда, когда он сам в состоянии выдвинуть и сформулировать новую проблему. Мне сказали, что после замеров в вашем классе установлено, что ваша активность в обучении увеличилась по сравнению с прошлым месяцем на шесть и девять десятых процента. А ну-ка подтвердите мне это. Кто больше найдет проблем в предложенной задаче?
Мгновение ребята соображали. А затем потянулись руки:
— Я скажу! Я! Я! Нет я! Меня спросите!
— Нет-нет, — сказал учитель. — Не торопитесь. Я бы хотел, чтобы вы достали свои конспекты и дали научный анализ…
Зашелестели страницы тетрадей по проблемному методу.
— Я проанализирую, — сказал Слава.
— Прекрасно, — согласился Дятел.
— Так вот. Проблемный метод требует, чтобы приведенные примеры были одновременно и жизненными ситуациями и носили обобщенный характер…
— А он читает по тетради, — с места сказал Злыдень.
— Это допустимо сейчас, — пояснил учитель. — Перенос идей из одной области в другую — это тоже творчество. Продолжай.
Слава, который нашел такой легкий способ творчества, бойко прочитывал из тетради слова, подставляя в них лишь кусочки из жизненной ситуации:
— В каждом случае выступает по крайней мере одна проблема, — говорил Слава, — и, как правило, ее решение связано с большими трудностями. В приведенном примере мы имеем дело с поэзией, а слово «спасибо» Пушкиным засунуто как живая проза. Это говорит о том, что абстрактное меняется с конкретным местами, и наоборот.
— Прекрасно, — сказал Дятел. — Как — же сформулировать проблему? Основную проблему.
— Я скажу! — сказал Толя Семечкин. — Здесь мы видим большую пользу для обучения, чем при простом запоминании готовых знаний. Если бы Витя Никольников сказал, что написали слово «спасибо», — здесь бы не было проблемы.
— А проблема состоит еще и в том, что «спасибо» дано в остраненной, необычной ситуации, — добавил Витя Никольников.
— О, вы и это знаете? — похвалил Дятел.
— Нам рассказывал про метод остранения Валентин Антонович. Это его главный прием, когда он сказки рассказывает.
— Значит, и в сказках используется метод проблемного обучения? — спросил Дятел. — Прекрасно. Ну, а как быть с Машей?
— А Маша — это два вида бытия, — добавил Никольников. — Маша в прошлом, вечная Маша, она и у Пушкина, и у Рафаэля…
