– Только самую малость... – предупредил её Капуцци, – только обозначить...
Я расположилась у Альберта над головой и поднесла к его губам свою чашу наслаждений. Альберт тут же исполнил языком на моём клиторе настоящую трель, которая недвусмысленно дала мне понять, что он большой мастак в этом деле, и заставила заёрзать туда-сюда от блаженства. Но, едва отыграв короткую увертюру, он успокоился и далее только «обозначал».
Мелани составляла мне конкуренцию. По её щекам и по конвульсивному подрагиванию Альбертова стержня я видела, что она тайком ласкает языком маленькую порцию сладкого кочана, разрешённую ей мужем. Она сосредоточенно сопела и, щуря глаза, с опаской поглядывала в сторону мужа. Когда он спрятался под чёрным сукном, она мгновенно воспользовалась удобным случаем, чтобы заглотить шишку до самого основания.
Сразу после этого снова прозвучало: «Один... два...» и так далее, а затем:
– Снято!
Альберт попрощался со мной языковой трелью.
– Поменялись местами! – приказал Капуцци.
Теперь я перешла к хвосту Альберта и взяла его в рот, что называется, по самую рукоятку. Я намеренно доставила ему такую приятность, чтобы он понял, что искусством фехтования языком я владею нисколько не хуже него.
Мелани на полусогнутых ногах присела над его ртом, и по движениям Альберта я могла видеть, что он не просто «обозначает». Мелани с трудом удавалось сохранять внешнее спокойствие и не двигаться. Тем не менее, от моего внимания не ускользнуло, как сотрясались её бока, как дико она вращала глазами и как всё плотнее и плотнее опускалась на Альберта.
– Мелани, – крикнул её муж, – ты могла бы поиграть своими титьками... сделай так, будто ты собираешься поцеловать соски.
Она приподняла груди, наклонила голову и не преминула воспользоваться удобным случаем, чтобы ещё немного поёрзать туда-сюда. При этом манёвре её клитор, должно быть, выскользнул у Альберта изо рта, поскольку вдруг отчётливо раздался чмокающий звук.
Последний не ускользнул от слуха Капуцци. Он тут же подскочил к нам и раздражённо спросил:
– Альберт, мне это кажется или ты лижешь на самом деле?..
– Да нет же... – пробулькал Альберт из-под своей ноши.
– Я тебе этого не советую... – повторил Капуцци и, наклонившись, постарался разглядеть, как ведёт себя Альберт.
– Но он ничего особенного не делает, – неприветливо отреагировала Мелани.
Капуцци посмотрел ей в лицо:
– Да ты же вся трясёшься от возбуждения... – с угрозой проговорил он.
– Естественно, – согласилась она, – я всегда возбуждаюсь при этом... я же не деревянная. Побеспокойся лучше, чтобы мы поскорее закончили.
Но когда Капуцци возвращался к аппарату и прятался под чёрное покрывало, Мелани совершила несколько быстрых ёрзаний, пошушукавшись при этом со мной, и Альберт принялся отбивать языком дробь по её влагалищному барабану.
Капуцци, однако, закончил приготовления гораздо быстрее, чем она ожидала. «Один, два», – прозвучало от аппарата, и его «Снято!» отпугнуло нас друг от друга.
– Что теперь? – поинтересовалась Мелани, стоя возле скамьи с колыхающимися грудями. Она тяжело и учащённо дышала.
– Ложись ты на скамью... – сказал ей муж.
Она с готовностью исполнила указание.
– Так, – произнёс он. – Сейчас Пеперль должна сесть тебе на рот, а Альберт пусть уляжется на тебя.
– Нет, – запротестовала она, – я не желаю лизать её мохнатку.
– Тебе это совершенно незачем делать... – возразил он, – ты ведь только должна обозначить это.
– Ах, как бы там ни было... но я не хочу иметь её возле своего рта... – ответила она.
– Ну, тогда пусть Пепи ляжет на скамью... – предложил он, – а ты садись на ее рот.
Однако Мелани не хотела упустить шанс получить в себя хобот Альберта.
– Знаешь, что? – сказала она. – Пеперль могла бы поиграть моей грудью, это выглядит гораздо невиннее.
Он согласился.
Я опустилась рядом с ней на колени, взяла её грудь в обе руки и приложилась губами к малине. Я сделала то, что умела, и даже помогла ей получить маленькое удовольствие. Возбуждённая моим поцелуем, она начала подёргивать задницей вверх, и таким образом несколько раз вогнала глубоко в себя станину Альберта.
Одним прыжком Капуцци оказался возле неё и закатил ей звонкую оплеуху:
– Ты никак не можешь обойтись без сношения? Стерва ты эдакая... – заорал он на неё.
– Да я ничего ведь такого не делаю... – заверещала она.
– Ну, конечно, рассказывай, – в ярости проговорил он, – ты всегда этим занимаешься.
– Ты грубиян, ты... – жалобно всхлипнула она, – Пепи сосёт мне грудь, и поэтому я не могла так не подпрыгнуть.
– Прекрати сейчас же сосать, – приказал он мне, и, повернувшись к своей жене, продолжил ругать её дальше: – Это всё пустые отговорки... ты всегда пытаешься воспользоваться случаем, чтобы попудриться с Альбертом... уж я-то знаю...
– Отстань от меня... – забранилась она, – ничего удивительного в том, что женщина шевелится, когда ей всаживают такой толстый стержень.
– Ну-ну, – проговорил он, – ты у меня ещё попляшешь, я твой темперамент позднее быстро подровняю...
С этими словами он скрылся под своим покрывалом у аппарата. Раз-два, и сцена была снята.
– Так, – заявил он, – сейчас мне нужно в проявочную мастерскую... но обещаю тебе, если ты только посмеешь в моё отсутствие предпринять что-нибудь... я пришибу тебя.
И он удалился в соседнюю комнату.
– Господи Ииусусе, – вздохнула Мелани, – это для меня всегда какая-то пытка.
Альберт с улыбкой заметил:
– Я ничего не имел бы против, если бы мне уже сейчас позволили уйти.
– Мой милый, мой сладкий Альберт, – прошептала она, – и тебе не хотелось бы разок отпудрить меня?
– Ну, конечно, – ответил он, – я с превеликим рвением совершил бы сей подвиг... однако из этого ничего не выйдет...
– Боже мой, боже мой, – жалобно воскликнула она, обратившись ко мне, – ты представить себе не можешь, с каким удовольствием я приняла бы парня... ты не поверишь, как мне хочется, чтобы он хоть раз, один-единственный раз смог отсношать меня.
– И почему бы вам, в таком случае, этого не сделать? – удивлённо спросила я.
– Так ведь ничего не получится, – посетовала она.
– Сейчас, – предложила я, – сделайте это быстренько сейчас, пока его нет.
– Ах, господи, – отрицательно покачала она головой, – он же всё сразу увидит.
– Каким образом?
Она указала на дверь, за которой скрылся Капуцци.
– Через глазок, он оттуда всё видит.
Я только теперь заметила маленький кружок желтого стекла, вставленного в дверь.
– Такая вот ситуация, – с вздохом глубокого сожаления проговорила она, – мы уже два месяца так работаем... да, Альберт? Уже два месяца кряду я чувствую его член в руке, во рту, между грудями, во влагалище и в анальном отверстии... одним словом, повсюду... но всегда только самый кончик... всегда лишь начало... с ума можно свихнуться от этого.
Альберт согласно кивнул:
