сказать, символ.
– Доставай и для нас кружки, – говорю я. – Она не будет одна.
– Это ты прав. Хорошо, хоть не вылили чайник…
Через пять минут во всех трех кружках уже налит чай – теплый и сладкий.
Я протягиваю одну кружку Корнелии. Я не могу вспомнить, как по-латински «пейте». Я протягиваю ее молча.
Витька так же молча протягивает ей печенье.
Она берет и то и другое и благодарит нас взглядом.
Мы пьем чай молча и не спеша. Корнелия смотрит на нас и тоже пьет его молча и неторопливо.
И мне кажется, что она не просто пьет, а пробует как незнакомый, совершенно незнакомый напиток.
Кончив пить, опускает кружку, говорит:
– Grato.
Я не помню этого слова, но понимаю его. Ведь и сейчас в Италии говорят: «Грацио, синьор».
Витька подносит к ее кружке чайник, чтобы налить еще, но Корнелия улыбается и закрывает кружку ладонью.
«Нужно спросить ее, что она собирается делать дальше, – думаю я. – В конце концов она вовсе не обязана ехать с нами в Симферополь. У нее могут быть какие-то свои планы. Как это будущее время?.. Quod fueris… – что будешь ты…»
Делать… Как же это по-латыни «делать»? Ага: facio, feci, factum… А вот инфинитив?.. Впрочем, леший с ним, с инфинитивом!
Не на экзамене… Спрошу так!
– Quod fueris feci? – говорю я Корнелии.
Она еле заметно улыбается. Видно, я все-таки ошибся. Но она поняла вопрос.
– Vivere, – отвечает она.
«Vivere», – медленно соображаю я. – «Vivo» – живу. «Жить!» Что ж, это очень даже неплохая программа!
Благодарю.
– Какие истины она тебе еще открыла? – интересуется Витька.
– Я спросил, что она собирается делать, – объясняю я. – Она ответила, что собирается жить.
– Спроси еще ее – где.
– Попытаюсь…
Слово «где» я уже употреблял – ubi. Значит: Ubi fueris… где будешь ты…
– Ubi fueris vivere? – спрашиваю я.
И немедленно получаю ответ:
– Inter hominum vivere.
– Среди людей, – вслух перевожу я Витьке этот ответ Корнелии.
– Она неглупая девчонка. – Витька усмехается. – И не болтлива… Лаконизм у нее истинно древнеримский.
Витька медленно поднимается, идет к машине и, открыв заднюю дверцу, залезает внутрь. Я догадываюсь, что он вытаскивает одеяла.
На сей раз нам придется спать на земле.
А Корнелия следит за Витькой. Она смотрит на него любопытно и настороженно. И на голубую машину, которую Корнелия, видимо, только сейчас заметила, она тоже смотрит настороженно.
Наконец, Витька выкидывает на траву два одеяла, подушку и старый ватник, который сегодня должен служить подушкой кому-то из нас.
Выбравшись из машины, Витька говорит мне:
– Тащи ее сюда.
Я встаю и жестом приглашаю Корнелию к машине. Девушка поднимается и идет рядом со мной. Она идет вроде спокойно. Но я чувствую, что вся она напряжена и чего-то боится. Она все-таки не верит нам, хотя, видимо, старается верить. И не хочет показывать нам это свое недоверие. Видимо, понимает, что оно не заслужено и потому обидно.
Мы подходим к машине. Витька уже откинул переднее сиденье, и в машине сейчас широкая, удобная кровать. Сзади, в углу, лежит подушка.
Витька показывает Корнелии на эту кровать, объясняет жестами, как открываются и закрываются дверцы.
Корнелия забирается в машину, открывает и закрывает дверцы сама. Она все поняла и благодарит нас улыбкой и коротким, звучным словом «Grato».
