– Ну, парень, раз уж жизнь тебе не дорога, то и употребить ее можно с куда большей пользой, чем героически отдать концы в занюханном притоне.
– Очень заманчиво. И куда ж ты употребить ее надумал, жизнь мою-то, варк меня заешь?!
– Вот именно туда и собираюсь.
– Куда – туда?
– К варкам хочу тебя отправить. И настоятельно советую. Любить варка – это вы все мастера, а вот как насчет непосредственно?..
– Где она?! – жуткая, невероятная, кричащая надежда вспыхнула вдруг во мне.
– У себя. Лежит, где положено.
– Ее... убили?
– Не говори ерунду. Убить Не-Живущую... Но встать она больше не может.
– Почему?
– Тяжелое Слово на ней.
– Заклятие?
Он молча кивнул.
– Кто? – тихо спросил я.
– Ого! Ты еще и мстить собираешься! Ну, этих-то тебе не достать... Сами варки и наложили Слово, Верхние; а ты что думал – люди?! Таков Закон, парень.
Я резко встал. И увидел то, что ожидал увидеть. Вернее, не увидеть. У бродяги не было тени.
– Да, – спокойно ответил он. – И я хочу открыть тебе Дверь. Но не надейся, парень – ее ты забудешь. Не для того зову тебя. И вместо одной, последней твоей жизни, я дам тебе Вечность.
– Это ты, мразь, ты наложил на нее заклятие! Ты!.. А теперь и меня заполучить хочешь!? Умри, падаль!..
Меч прошел сквозь него, но он не обратил на удар никакого внимания – пальцы бродяги стальными обручами сомкнулись на моих запястьях. Я рванулся – но это было все равно, что пытаться разорвать кандалы.
– Я мог бы сделать это силой. Прямо сейчас, – сухо сказал варк, – но я не хочу. Ты должен сам. Понимаешь – сам! А меч свой спрячь. Во-первых, не понадобится, а во-вторых, не поможет.
Он отпустил меня.
– Пойми, парень, я не хочу зла тебе. Я хочу открыть тебе Вечность. А Лаик... я ничего не могу обещать. Таков Закон.
Мы помолчали. Он выглядел усталым и опустошенным. И мне вдруг стало стыдно, что я обидел его, убить хотел...
Обидел варка?! Да, обидел.
– Прости меня, варк. Я не хотел...
– Знаю. И все же подумай о моих словах.
– Прощай, варк.
– Прощай. Прощай, хороший мальчик...
И он скрылся в темноте.
...Стена. Хрупкая иллюзия, отделяющая жестокий мир девятикратно живущих людей от жестокого мира бессмертных Hе-Живущих варков. Бессмертные берут к себе, а чаще убивают Живущих, те, в свою очередь, убивают Не-Живущих; но люди еще и убивают друг друга, а варки накладывают заклятия на своих... Да плевал я на них на всех, вместе взятых!.. – если бы...
Передо мной выбор из двух проигрышных карт – остаться человеком, навсегда потерять Лаик и вскоре сдохнуть в глупой уличной драке; или стать бессмертным варком, пьющим человеческую кровь – и потерять Лаик, а заодно и все человеческое...
Хороший выбор. Одна карта стоит другой. Ни по одной из этих карт я не выигрываю Лаик.
...Долго и придирчиво разглядывал маленький лысеющий человек бокал с вином, и багряный отсвет закатом дрожал на его остановившемся лице.
– Нет, Эри, – наконец сказал он, – я не держу дома таких книг. Я не знаю, зачем офицеру Серебряных Веток понадобился 'Трактат о Не-Живущих', но я порекомендовал бы любопытному офицеру отправиться в нижние хранилища дворцовой библиотеки. Я стар, Эри, но память моя цепко держит многое, и я помню, хорошо помню глаза солдата с твоим именем – многие годы назад спросившего тот же самый трактат у моего отца; я был при этом, сотник, у нас, в роду Шоров, все вскормлены книжной пылью – и когда солдат со взглядом мудреца и убийцы сказал моему отцу о Слове Последних, я второй раз в жизни увидел архивариуса Акаста Шора бледнеющим. Первый раз был при пожаре библиотеки.
Вскоре солдат пропал, и люди говорили, что он убил своего капрала. Навсегда. И при странных обстоятельствах. Вот, пожалуй, и все, что я могу сказать тебе сегодня.
Огромный пес недовольно заворчал, когда пальцы высокого сотника перестали поглаживать его густую шерсть.
– Спасибо, Шор, – сказал сотник. – Спасибо. Ты сдал мне третью карту.
ЛИСТ ПЯТЫЙ
...колоколов. У Герда начало стремительно проваливаться сердце.
– Вот он, брат Гупий.
Герд вскочил.
– Не туда, – сказал хозяин.
Быстро провел их через комнату в маленький темный чуланчик. Повозился, распахнул дверь, хлынул сырой воздух.
– Задами, через заборы – в поле, вдоль амбаров, – сказал хозяин. – Ну, может, когда свидимся...
Первым добежал брат Гупий. Подергал железные ворота амбара – заперто. Ударил палкой.
– Здесь они!
Створки скрипнули. Вытерев брюхом землю, из-под них выбрались два волка – матерый, с широкой грудью, и поменьше – волчица.
Брат Гупий уронил палку.
– Свят, свят, свят...
Матерый ощерился, показав частокол диких зубов, и оба волка ринулись через дорогу, в кусты на краю канавы, а потом дальше – в поле.
Разевая рты, подбежали трое с винтовками.
– Где?!.
– Превратились, – стуча зубами, ответил брат Гупий. – Пресвятая богородица, спаси и помилуй!.. Превратились в волков – оборотни...
Главный, у которого на плечах было нашито по три серебряных креста, вскинул винтовку. Волки бежали через поле, почти сливаясь с серой и сырой травой. Главный, ведя дулом, выстрелил, опережая матерого. Потом застыл на две секунды, щуря глаза.
