мэйланьских лянах, – она говорила потупившись, но с очаровательной твердостью. – Я слышу об этом ото всех, кроме вас, Высший Чэн! Я понимаю – политика не всегда в ладах с сердцем – но мне хотелось бы все же выслушать вас, как наследного вана Мэйланя и просто как Чэна Анкора, и в случае чего прекратить все эти досужие разговоры и... и...
Я невольно повторил жест Коблана, хлопнув себя ладонью по лбу. Раздался звон. Юнъэр восхищенно посмотрела на меня, а я чуть не выругался, вспомнив про латную перчатку и шлем под тюрбаном.
Вот чего она ждет от меня! Официального предложения или прямого отказа от всех этих помолвок и свадеб!.. Юнъэр, конечно, женщина настойчивая и целеустремленная, но такие вещи первым должен говорить мужчина – а я молчу...
И буду молчать. Или почти молчать.
– Я хочу, благородная госпожа Юнъэр...
– Можно просто Юнъэр. Или – Юн.
Юн – это по-мэйланьски «весна». Весна...
А сейчас – начало осени!
– Ну хорошо... Юнъэр. Просто я хочу разъяснить создавшееся положение. (Ишь, слова-то какие выискиваю!) Не то чтобы я был против нашей свадьбы (так против я или не против?!)... и я понимаю, что... (а что я, собственно, понимаю?!), но у меня в Кабире осталась невеста, или почти невеста, и вообще...
– Так вот что сдерживало тебя! – просияла Юнъэр (можно просто Юн). – Но по законам эмирата у мужчин может быть четыре жены! Или ты исповедуешь Хайракамскую ересь?
– Ни в коем случае, – возразил я, понятия не имея про эту самую ересь, но уже не любя ее всем сердцем.
– Или, может быть, ты тайный дейлемский жрец-евнух?
– Я?!
Еще минута – и она узнала бы, какой я евнух!..
– Тогда все в порядке! И я не стану возражать, чтобы она – твоя почти невеста – стала твоей женой. Второй. Со временем ты сможешь выбрать и третью, и четвертую – но я, как ты сам понимаешь, должна стать первой.
В голосе Юнъэр на мгновение пробились тревожные нотки.
– А кто она, Чэн?
Ах так... уже просто Чэн?..
– Она – благородная госпожа Ак-Нинчи из рода Чибетей.
– Чибетей, Чибетей... Кажется, это из Высших Малого Хакаса?
– Да.
– Прекрасно! Ты – умница! С политической точки зрения такой союз сулит немалые выгоды... хотя, полагаю, ты выбирал эту самую Ак-Нинчи не только по политическим соображениям?
– Ну... – промямлил я. – В некоторой степени... то есть я хочу сказать, что при соответствующих обстоятельствах был бы рад видеть тебя своей женой...
Огласить список соответствующих обстоятельств мне не дали.
– Как я рада, Чэн! Конечно же, я принимаю твое предложение, тем более что приготовления к нашей свадьбе займут не более недели! Я понимаю, что ты должен...
Влип!
Получается, что я уже сделал ей предложение. Более того – мы обсудили мой второй брак с Чин. Весьма выгодный по политическим соображениям. Прав был покойный Друдл – как у Чэна-дурака... Ну куда меня – в правители?! Я им тут науправляю...
С некоторым усилием я сотворил радостное выражение лица – получилось криво и неестественно, но лучше у меня не вышло – и сказал громко и возбужденно:
– Отлично, Юн! Я рад, что между нами теперь нет недоговоренностей. А Ак-Нинчи я как-нибудь сообщу...
По-моему, я собирался сказать совсем не то.
– Если хочешь, Чэн, – я пошлю сокола.
– Нет, – слишком поспешно возразил я. – Сперва я все взвешу (да уж!), а там и...
«Во всякой ситуации надо находить свои приятные стороны», – философски подумал я, выяснив, что мы уже целуемся. А целоваться госпожа Юнъэр – можно просто Юнъэр, или даже Юн – умела мастерски! Хорошо, что Демон У был занят покусыванием шеи белой кобылки и тихо стоял на месте.
Интересно, а когда это мы остановились?
Нет, это мне уже не интересно... может, я правильно сделал ей предложение?
Или что я там ей сделал?.. а Чин возьмем второй женой...
...После этого мы некоторое время ехали молча бок-о-бок, а там я снова не вытерпел первым:
– И все-таки – куда мы направляемся, Юнъэр?
– К воротам Семи Небес, – с лукавой и в то же время умиротворенной улыбкой ответила она. – Эти ворота были установлены в Мэйлане на площади Фонтанов более восьми веков тому назад. Легенда гласит,
