(Посвящается О.C.)
«— …и скажу вам честно, — закончила Люда свой рассказ, — таких хуёв я ещё никогда не видела!»
Все молчали, поражённые.
Первым прервал молчание Константин Фёдорович, доктор филологии.
— Да, — сказал он, — никогда нельзя предсказать поведение человека в экстремальной ситуации… Помню, как-то в Мюнхене, сидел я в небольшом кабачке на Цангермейстерштрассе. Была осень, накрапывал дождь, и других посетителей не было. Я смотрел в окно. Ветер раскачивал дерево, и ветви его в опускающихся сумерках напоминали сражающихся рыцарей.
И вдруг словно какая-то тень заслонила окно, казалось, беззвучно упали чёрные шторы. В то же мгновение пламя свечи, стоявшей передо мной на столе, вздрогнуло, и она погасла, будто от резкого порыва ветра. Так же внезапно оборвалась негромкая музыка. Я оказался в полной, кромешной темноте. Я вскрикнул, но не услышал собственного голоса, попробовал встать, но не смог пошевелиться.
И тут я увидел серебристое сияние, которое всё сильнее разливалось на неопределённом расстоянии от меня. Чуть позже я осознал, что сияние не усиливалось, оно приближалось. Ко мне. Вот оно уже совсем близко, и я начинаю различать в самом центре его сменяющие друг друга чёрные и красные знаки, равномерно вспыхивающие острые и прямые линии, направленные в меня, в мои зрачки, в мой мозг, моё сердце.
Темнота вокруг стала наливаться таинственным багровым светом. И тогда я услышал звук. Тихий вначале, напоминающий шипение змеи, он постепенно набирал силу. Это было похоже… Попробуйте представить себе тоскливый, пронзительный крик чайки, но только нарастающий, бесконечно нарастающий и как бы ввинчивающийся в сознание, сверлящий, лишающий разума…
Но в тот момент, когда я думал, что вот-вот умру, и кошмар этот исчезнет, что-то подобное молнии сверкнуло из мрака, сталью прозвенело по стеклам окон, брызнувших багровыми осколками, впуская свежий осенний ветер. Вспыхнули скатерти, в баре посыпались бутылки, и фонтаны вина вырвались из разбившихся в щепки бочек. И тогда предо мною…
Эх, Ольга Семёновна, Ольга Семёновна! Вечно вы со своей свёклой! В самый неподходящий момент! И далась вам эта свёкла! «А что, свёклу, мол, тоже жрать можно!» Додумалась!
Ну, и как я теперь могу писать? Откуда я теперь возьму вдохновение?
Естественно, я уже не могу писать, простите…
ПАРАДОКСЫ ТВОРЧЕСТВА,
или почему я не написал роман о маркизе де Саде
Тогда я решил написать историко-эротический роман о маркизе де Саде. Я объездил все крупнейшие европейские библиотеки, собирая необходимый материал, и даже побывал в библиотеке Конгресса.
Наконец мне показалось, что я достаточно разобрался как в сложной личности самого маркиза, так и в современной ему исторической обстановке. И я принялся за свой труд. Начал я так:
«Той хмурой осенней ночью, когда лишь редкие газовые фонари освещали кое-как мокрые парижские улицы, а усталые горожане мирно спали под кровлями своих домов, маркиз де Сад в башне своего замка ебал сразу трёх графинь…»
И вот ведь как бывает: с одной стороны, сама муза водила моим пером, когда я писал эти строки, и ни за что на свете я не согласился бы изменить ни единого слова, а с другой стороны, как честный художник и историк, я не мог вполне представить себе описываемого мною же события!
Вот почему я был вынужден отказаться от своего по меньшей мере многообещающего замысла.
МОРДА ВО ТЬМЕ
(Поэма)
Морда во тьме, морда во тьме…
С детсва вижу я эту морду, особенно во тьме. Днём не так, а вечером, стоит выключить свет — и вот она, пожалуйста.
Как описать её? Не знаю. И к тому же темно, ни черта почти не видно. Морда как морда. Да и привык я к ней.
Иногда думаю, а вдруг вот сейчас выключу свет, а морды нет? Даже как-то не по себе становится. Но нет, вот она, во тьме.
Да и что мне эта морда? Мало ли что там может быть, во тьме? Никогда не знаешь, темно потому что.
И всё-таки что-то в этом есть. Таинственное что-то: морда — во тьме!..
СОБАКА
С детства запечатлелся в моей памяти один сон: собака, скользящая над зеркальной поверхностью воды, почти касаясь её короткими своими лапами.
Уши её были непомерной длины, и порою, когда она улыбалась, мне казалось, что это и не собака даже, но свинья. Ей было видимо трудно лететь, и каждую секунду она рисковала сорваться в бездну. Но берег был уже близко, и я с замиранием сердца следил за её бесшумным полётом. И вот, уже совсем у берега, силы оставили её. Она вздохнула и канула в пучину…
Удивительные, чудесные образы рождает порою девственное наше подсознание!..
Хочу рассказать о человеке исключительной судьбы, гинекологе, Аароне Исаевиче Зельцмане.
Однажды он залез на одинокостоящее дерево, а была гроза, и в это дерево ударила молния.
Так оборвалсь жизнь этого удивительного человека, гинеколога.
НЕПРИЯТНОЕ ПРОБУЖДЕНИЕ ИНЖЕНЕРА ЗУЕВА
Пробуждение инженера Зуева было неприятным.
— Зуев! — осторожно позвал его Кирюхин.
Но Зуев не слышал, он спал.
— Зуев! — позвал его Кирюхин громче.
Но Зуев продолжал спать, обратив лицо к небесам.
— Зуев!! — заорал тогда Кирюхин. Но Зуев спал, и ему снилось, что он катает барышню на лодке.
Тогда Кирюхин взял весло и ударил им Зуева плашмя по морде.
ФЕЛИСИЯ
